Ключъ
Шрифт:
Старый, низенькiй, грязноватый трактиръ всeмъ понравился чрезвычайно. Дамы имeли самое смутное понятiе о трактирахъ. Въ большой, теплой комнатe, выходившей прямо на крыльцо, никого не было. Немного пахло керосиномъ. Когда выяснилось, что огромная штука у стeны есть машина, а со скамьи всталъ заспанный п?о?л?о?в?о?й, котораго Березинъ назвалъ м?а?л?ы?й и б?р?а?т?е?ц?ъ ?т?ы ?м?о?й, дамы окончательно пришли въ восторгъ, и даже Глафира Генриховна признала, что въ этомъ заведенiи есть свой стиль.
– - Ахъ,
– - Здeсь надо снять шубу?
– - Разумeется, нeтъ.
– - Отчего же нeтъ? Mesdames, вы простудитесь,-- сказалъ Березинъ, сдвигая два стола въ углу.-- Ну, вотъ, теперь прошу занять мeста.
– - Право, я страшно рада, что насъ сюда привезли. А вы рады, Сонечка?
– - Ужасно рада, Мусенька! Это прямо прелесть?
– - Господа, я заказываю чай. Всe озябли.
– - Папиросъ!..
– - Слушаю-съ. Какихъ прикажете?
– - Папиросъ!..
– - Ну-съ, такъ вотъ, голубчикъ ты мой, перво-на-перво принеси ты намъ чаю, значитъ, чтобъ согрeться,-- говорилъ Березинъ: онъ теперь игралъ купца, очевидно подъ стиль трактира. Дамы съ восторгомъ его слушали.
– - Слушаю-съ. Сколько порцiй прикажете?
– - говорилъ еще не вполнe проснувшiйся половой, испуганно глядя на гостей.
– - Сколько порцiй, говоришь? Да ужъ не обидь, голуба, чтобъ на всeхъ хватило. Хотимъ, {407} значитъ, себя чайкомъ побаловать, понимаешь? Ну, и бубликовъ тамъ какихъ-нибудь тащи, што-ли?
– - Слушаю-съ.
– - Папиросъ!..
– - А затeмъ, братецъ ты мой, откупори ты намъ эту штучку. Своего, значитъ, кваску привезли... И стаканы сюда тащи.
– - Слушаю-съ... За пробку съ не нашей бутылки у насъ пятнадцать копeекъ.
– - Пятиалтынный, говоришь? Штой-то дороговато, малый. Ну, да авось осилимъ... И ж-жива!
Отпустивъ малаго, Березинъ засмeялся ровнымъ, негромкимъ смeхомъ.
– - Нeтъ, право, онъ очень стильный.
– - Здeсь дивно... Григорiй Ивановичъ, положите туда на столъ мою муфту.
– - Ага! Прежде "ну, и умрите", а теперь "положите на столъ мою муфту"?.. Богъ съ вами, давайте ее сюда, ваше счастье, что я такой добрый.
– - И такой пьяный...
– - Вамъ нравится здeсь, Вивiанъ? Вы не сердитесь, что мы все время говоримъ по русски?
– - О, нeтъ, я понимаю... Мнe такъ нравится!..
Клервилль дeйствительно былъ въ восторгe отъ поeздки, въ которой могъ наблюдать русскую душу и русскiй разгулъ. Самый трактиръ казался ему точно вышедшимъ прямо изъ "Братьевъ Карамазовыхъ". И такъ милы были эти люди! "Она никогда не была прекраснeе, чeмъ въ эту ночь. Но какъ, гдe сказать ей?" -думалъ Клервилль. Онъ очень волновался при мысли о предстоящемъ объясненiи, объ ея отвeтe; однако, въ душe былъ увeренъ, что его предложенiе будетъ принято.
– - Мосье Клервилль, давайте помeняемся мeстами, вамъ будетъ здeсь у?д?о?б?н?e?е,-- предложила {408} Глафира Генриховна.-- Григорiй Ивановичъ, несутъ ваши папиросы. Слава Богу, вы перестанете всeмъ надоeдать...
– - Господа, кто будетъ разливать чай?
– - Глаша, вы.
– - Я не умeю и не желаю. И пить не буду.
– - Напрасно. Чай великая вещь.
Никоновъ жадно раскуривалъ папиросу.
– - Григорiй Ивановичъ, дайте и мнe,-- пропeла Сонечка.-- Я давно хочу курить.
– - Сонечка, Богъ съ вами!
– - воскликнула Муся.-- Я мамe скажу.
– - А страшное честное слово? Не скажете.
Она протянула руку къ коробкe, Никоновъ ее отдернулъ. Сонечка сорвала листокъ.
– - Господа, это стихи.
– - Стихи? Прочтите.
– - Отдайте сейчасъ мой листокъ.
– - Григорiй Ивановичъ, не приставайте къ Сонечке. Сонечка, читайте.
"Въ дни безвременья, безлюдья
Трудно жить -- кругомъ обманъ.
Всeмъ стоять намъ надо грудью,
Закуривъ родной "Османъ".
– - "Десять штукъ -- двадцать копeекъ",-- прочла нараспeвъ Сонечка.
Послышался смeхъ.
– - Какъ вы смeли взять мой листокъ? Ну, постойте же,-- грозилъ Сонечкe Никоновъ.
– - Mesdames, на моей коробкe еще лучше,-- сказалъ Березинъ.-- Слушайте:
"Ручеечки вспять польются,
Злое сгинетъ навсегда,
Пeсни "Пери" раздадутся,
Такъ потерпимъ, господа".
{409}
– - "Десять штукъ -- двадцать копeекъ".
Смeхъ усилился. Настроенiе все поднималось.
– - Господа, ей-Богу, это лучше "Голубого фарфора"!
– - Какая дерзость! Поэтъ, пошлите секундантовъ.
– - Слышите, злое сгинетъ навсегда. Горенскiй, собственно, говорилъ то же самое.
– - Ахъ, какъ жаль, что князь съ нами не поeхалъ.
– - Господа, несутъ шампанское.
– - Несутъ, несутъ, несутъ!
– - Вотъ такъ бокалы!
– - Наливайте, Сергeй Сергeевичъ, нечего...
– - Шампанское съ чаемъ и съ баранками!
– - Я за чай.
– - А я за шампанское.
– - Кто какъ любитъ...
– - Кто любитъ тыкву, а кто...
– - Ваше здоровье, mesdames.
– - Господа, мнe ужасно весело!
– - Вивiанъ...
– - Муся...
– - Сонечка, я хочу выпить съ вами на ты.
– - Вотъ еще! И я вамъ не Сонечка, а Софья Сергeевна.
– - Сонечка Сергeевна, я хочу выпить съ вами на ты... Нeтъ? Ну, погодите же!
– - Григорiй Ивановичъ, когда вы остепенитесь? Налейте мнe еще...
– - Mesdames, я пью за русскую женщину.
– - О, да!..
– - Лучше "за того, кто "Что дeлать" писалъ"?