Ключевые проблемы психоанализа. Избранные труды

Рехардт Эро

Однако положение дел часто таково, что мы даже и сами не знаем источника нарушения покоя. Вопрос «Что со мной?» может привести к нападениям и исследующим действиям, направленным на различные предметы, обстоятельства и людей, но в результате никаких приносящих облегчение средств найдено не будет. Нетрудно найти тому примеры, имеющие отношение либо к нам самим, либо к нашему окружению. Вот и здесь тоже мы ясно видим, что простое нападение не удовлетворяет нас, нас удовлетворит только, если нарушение покоя будет успешно устранено. С другой стороны, когда источник нарушения покоя определен наилучшими средствами, например, достаточным продумыванием, и когда найдены подходящие способы его устранить, мы достигнем своего душевного покоя и нападение станет ненужным. Сходная ситуация возникнет, когда душевный покой был нарушен столь интенсивно, что психика не выдерживает больше нисколько. Тогда индивидуум будет остро реагировать даже на небольшие нарушения покоя. Он может производить ложное впечатление, будто

особенно сильно нуждается в «выражении своей агрессивности» – как, мы часто слышим, люди это называют. Речь идет, однако, о человеке, который хочет конкретного облегчения от своего мучительного душевного состояния. А в каких-то случаях мы увидим отчаянные попытки устранить нарушение покоя, «все или ничего» или «любой ценой». Кажется, будто человеком овладело слепое деструктивное влечение. На самом деле, однако, речь идет об отчаянных усилиях, производимых без каких-либо средств, позволяющих рассчитывать на успех, устранить переживаемые нарушения и достичь состояния покоя.

Часто говорят о хобби и увлечениях, смысл которых для психического здоровья предположительно основан на предоставляемой ими людям возможности выразить свою агрессивность. Здесь также выражение является неточным. Тот аспект этих хобби и увлечений – скажем, различных видов физкультуры и спорта, – который приносит наибольшее удовлетворение, – это чувство умения, мастерства и легкости, которых можно добиться тренировкой. Человек, увлекающийся ими, как бы играет трудностями и нарушающими покой факторами, которые он таким способом успешно преодолеет. Эта способность преодоления дает большее удовлетворение, чем возможность разрядки и ярости. Если нам удается, например, вбить гвоздь несколькими точными ударами молотка, это приносит нам больше удовлетворения, чем то, которое мы получим, колотя по гвоздю длительное время, хотя можно думать, что в последнем случае будет больше возможности «выразить агрессию», чем в первом.

Об альтернативах агрессивному поведению

Из многих неагрессивных и мирных способов устранить нарушение покоя, в первую очередь, следует упомянуть те различные формы порядка, которые дают покой упорядочивающему. Таким образом, порядок в принципе не является «завуалированной формой насилия», как часто утверждают. Однако насилие может быть средством, используемым, когда делаются усилия достичь покоя через порядок.

Особой разновидностью порядка является эстетическая форма, или произведение искусства, удовлетворяющее наше чувство прекрасного. Прекрасное обычно переживается нами как нечто правильное, нерушимое и хорошо уравновешенное, что-то, что мы не хотели бы изменить никаким образом. Прекращение потребности и желания что-то менять, связанное с этим переживанием, ощущается многими людьми как состояние свободы от нарушения покоя такого рода, которого трудно достичь любыми другими средствами.

Мы уже говорили выше о значении мышления как способа устранять нарушения покоя и достигать состояния покоя. Человеческое мышление невозможно, однако, если конкретный метод умиротворения, в свою очередь, не создает необходимые для него предварительные условия, поскольку мышление необходимо защищать от чрезмерно интенсивного волевого усилия, от эмоций и от потребности действовать. Мы можем распознать в самих себе трудности, сопряженные с тем, чтобы обдумывать и держать в уме что-то, что идет в разрез с нашими желаниями и не обещает нам удовлетворения. Однако мышление предполагает способность представлять себе также то, что не соответствует нашим ожиданиям, вещи, недостижимые для нас, или состояния дел, которые не таковы, как нам хотелось бы. Когда мы способны таким образом защищать свое мышление от своих чрезмерно прямолинейных желаний, говорить нашим желаниям «нет» и обеспечивать, чтобы на наше мышление не влияли ни наши желания, ни наша потребность действовать, в уме у нас будет создано пространство для мысли и размышления. Способность представлять себе какой-то вопрос и в то же самое время успокаивать желание, связанное с ним, скорее всего, характерно только для человека, и в человеке также эта способность часто является неполной.

Эта способность делает возможной ту обширную мыслительную активность, которой требует от нас сложность человеческой жизни и возможность нарушений покоя, связанных с ней. Человек, в отличие от других животных, способен думать о чем-то, что отсутствует. Если нам не удастся успокоить в себе желания, направленные на те явления, которые отсутствуют, а часто и недостижимы, мы можем придти к самым опасным формам деструктивности, к формам, которые можно найти исключительно в человеке; например, зависть, желание уничтожить или лишить других людей чего-то, что недостижимо для нас самих, или желание уничтожить других людей, находящихся далеко от нас, которые на самом деле никоим образом не нарушают нашей повседневной жизни своим существованием. Враждебность к другим группам, племенам и народам возникает именно таким образом. Итак, успокоить себя для того, чтобы сделать возможным рефлексивное мышление, вероятно, является одним из способов, чтобы устранить нарушающие факторы, и к покою можно стремиться без деструктивности.

Многие читатели, конечно же, мысленно спрашивают, не слишком

ли общим и неопределенным является то, что сказано здесь о нарушении покоя. Мы использовали выражение «нарушения покоя» в очень общем, но в то же самое время в четко определенном смысле. Нарушение покоя есть все, что лишает или угрожает лишить нас возможности переживать удовлетворение от любви к себе или к другим людям. Объект любви, который вызвал разочарование или является отсутствующим или недостижимым, т. е. такой, который не удовлетворяет Эрос, будет нарушать наш покой. Он вызовет у нас потребность успокоить себя, либо подавив и уничтожив наше собственное желание, либо сделав желанный объект не имеющим ценности для нас. В крайнем случае мы стремимся уничтожить этот объект, для того чтобы не дать ему нарушить наш душевный покой. Но он может также вызывать у нас желание действовать таким образом, чтобы мы добились этого любовного объекта и были способны пережить удовлетворение и успокоение, связанное с обладанием им. Покой и любовь могут, таким образом, фактически совпадать. Столь же нарушающим покой будет, если мы теряем возможность любить себя, получать подлинное удовлетворение от собственного существования. Унижение, насилие над нашей самооценкой и все, что оскорбляет наше человеческое достоинство, как правило, нарушает наш покой и вызывает желание избавиться либо от обстоятельств, либо от тех наших собственных усилий, которые мы переживаем или ожидаем пережить как наносящие вред нашей самооценке. Часто мы предпочитаем ограничить себя и обеднить, вместо того чтобы подставлять себя боли.

То, что было сказано здесь, не следует ошибочно воспринимать так, будто мы пытаемся объяснить все психические процессы упрощенно. Суть в том, что вышеупомянутый способ понимания деструктивности как только одной конкретной формы Танатоса или одной конкретной формы попыток устранить нарушение покоя, содержит в себе большее количество возможностей, чем существующее весьма широко распространенное представление о человеке, и избегает искаженного взгляда на место и природу присутствующей у него деструктивности. Мы можем говорить о древе Танатоса, корни которого – это индивидуальное стремление к покою и свободе от нарушений покоя, одна ветвь которого есть деструктивность. Каждый из нас потенциально способен на разрушительную ненависть. Но насколько сильна вероятность в каждом отдельном случае? Мы знаем, что деревья растут по-разному. Их разные ветви вырастают более или менее толстыми и крепкими в зависимости от света, пространства, ветров и почвы. Древо Танатоса будет также расти очень по-разному у различных индивидуумов и культур. Оно отчасти продукт нашего биологического склада, отчасти продукт нашей культуры. Возможно, в Западном Танатосе способы изменения действия и агрессии особенно развиты. Восточный Танатос, в свою очередь, является рефлексивным и исследующим, и рассматривает методы прямого воздействия как грубые, неутонченные. Исследование африканских сообществ наводит на мысль, что в этих сообществах люди стремятся достичь покоя, прежде всего, через интенсивную ориентацию на сообщество, связанную с традицией не ценить ни деятельность индивидуума, ни усилия, направленные на то, чтобы индивидуума изменить.

Деструктивность существует потенциально в каждом из нас. С другой стороны, ту роль, которую она играет, выбираем мы сами в пределах, установленных нашей индивидуальной, семейной, групповой и общей культурой. Было бы удачно, если бы усилия избавиться от нарушения покоя принимали формы, оставляющие пространство устремлениям Эроса, способствующим объединению и сращению, защищающим рост и целостность и тем самым существование человечества. Деструктивные формы Танатоса не отвечают этим требованиям.

Литература

Freud S. (1920). Beyond the pleasure principle. In: The Standard Edition. Vol. XVIII. The Hogarth Press Ltd. London, 1964.

Hartmann H., Kris E. and Loewenstein R. M. (1949). Notes on the theory of aggression. Psychoanal. St. Child. Ill–IV. Int. Universities Press, Inc. New York.

Ikonen P. and Rechardt E. (1975). On the interpretation of Thanatos. Manuscript (to be published).

Связывание, нарциссическая патология и психоаналитический процесс

Пентти Иконен и Эро Рехардт

Процесс связывания

Мы уже говорили ранее (Ikonen, Rechardt, 1978), что проблема деструктивности является частью более общей проблемы, а именно, как устранить и/или свести к минимуму что-то, что переживается как нарушающее покой. Разрушение – первичный метод устранения явления, нарушающего покой, но это не означает, будто существует безальтернативный деструктивный инстинкт или инстинкт агрессии.

Таким образом, в фокусе рассмотрения оказывается процесс, нарушающий покой, и то, как с ним справляется психика. В данном рассмотрении агентом нарушения покоя является либидо; на ранних фазах психоаналитической теории оно рассматривалось как сексуальное либидо, стремящееся к чувственному удовольствию, а позднее как нарциссическое либидо. Либидо во всей его полноте Фрейд назвал Эросом и включал в него также нарциссизм. Следует сказать, что нарциссизм и нарциссические нарушения психики – это два различных понятия, хотя их очень часто смешивают.