Ключи наследия
Шрифт:
– Ксель, ты же девушка. А здесь грядет настоящая война, а не ролевой выезд. Тут уже не игра.
– Можно подумать, я не знаю.
Я отошла к окну, забранному мозаичным витражом и вгляделась в раскинувшийся за замковыми стенами вековой лес. Вздохнула. Коснулась кончиками пальцев холодного стекла.
– Рейн, я знаю, что это все уже далеко не игра. С того момента, когда я… дотянулась до чего-то в твоей душе. Что-то, чего иногда боюсь даже я, хоть и знаю, что оно мне вреда не причинит. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю. – Рейн шагнул ближе и обнял меня за плечи. Очень осторожно,
– Помню. – Я улыбнулась, вспомнив ироничного парня, с многозначительной улыбкой оглядывавшего нашу девчоночью компанию. – Рейн э’Тьернал.
– Но ты никогда не спрашивала почему.
– Знаешь, я как-то считала, что это твое право. Я ведь твое настоящее имя-то не сразу узнала.
– Так вот, это прозвище, вернее, самоназвание, пошло от английского «Reign Eternal», что означает «вечный контроль». Это имя – напоминание для меня самого, потому что я должен контролировать то, что живет внутри меня самого. Своего Зверя, если тебе так удобнее.
– То, что я умудрилась вытащить из тебя тогда? – негромко уточнила я, уже осознавая, что не просто сотворила нечто из рук вон выходящее, а поломала жизнь человеку, который значит для меня слишком многое. Я не знала, что те путы, которые я играючи смела своей кровью, были наложены самим Рейном, упрятавшим эту часть себя под замок, поскольку он не был уверен в том, что сможет ее удержать. Я стала человеком, который выдернул предохранитель и теперь неизвестно, когда в очередной раз бабахнет бомба под названием «темная сторона Рейна».
– Именно. Я не виню тебя ни в чем. Я тебе благодарен. Все же я предпочитаю оставаться самим собой, пусть теперь мне и нелегко держать свои… порывы, скажем так, в узде, но я справлялся раньше. Справлюсь и сейчас. Это лучше, нежели быть слугой нежити.
– Но лучше ли, чем быть моим слугой?
Жестоко, но правда. Я не хотела становиться Хозяйкой этой сущности с плащом из осколков тьмы, который может превращаться в смертоносное оружие. Это накладывает слишком большие обязательства. Мы в ответе за тех, кого приручили. За темные сущности тоже. И, откровенно говоря, мне страшно. Потому что я не знаю, что взбредет в голову тому смертельно опасному Зверю, который овладевает Рейном в моменты ярости или же от желания помочь мне.
От Рейна внезапно повеяло ледяным ветром, в котором ощущались уже ставшие привычными жгучие искорки, отголоски разгорающегося пламени. Плечи мои обвили полы черного плаща с рваным краем, который сейчас не обращался в лезвия бритвенной остроты – просто лоскуты нежного и почти теплого шелка.
– Знаешь, лучше, если это служение добровольно. Не думай, что я ничего не помню с той ночи. Я ощущаю и вкус твоей крови, и то, как ты приказала мне быть свободным. И я сам выбрал право защищать тебя и приходить по твоему зову. Ты дала мне волю, а я подарил ее тебе. Потому что я сам так захотел.
Я обернулась и столкнулась взглядом с глазами цвета замерзшего в кружке чая. С трещиной узкого вертикального зрачка. Я не думала, что карие глаза могут казаться холодными, но эти – могли.
– Ты меня боишься?
А смысл врать? Тонкая алая нить с золотистыми проблесками натянулась, как поводок, – струна от сердца к сердцу, от души к душе.
– Ты же знаешь, что да.
– Почему? – Холодные глаза, в которых танцевали искры пламени, оказались слишком близко. – Ты же знаешь, что тебе я не причиню вреда и без твоего разрешения ничего не случится. Я сделаю с тобой только то, что ты мне позволишь. Не больше. Но и не меньше.
– Этого-то и боюсь. – Я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то фальшивой и вымученной.
– Что, слишком велико искушение? – А вот теперь карие глаза Зверя смеялись.
– Возможно… – А говорить правду, оказывается, не так уж и сложно. – Верни Рейна.
– Ксель, ты что, так и не поняла? Нет «его» и «меня».! Мы с самого начала были одним целым. Я – то, что он хочет скрыть от самого себя. Я его часть, его скрытые возможности и желания, в которых он не хочет признаваться самому себе. И благодаря тебе все возвращается на круги своя. Ты думаешь, легко быть запертым внутри самого себя? Быть разделенным на свет и тьму? Когда в душе каждого лишь сумерки, гармония этих двух половин? А сейчас мы оба свободны. И постепенно обретаем самих себя, становясь одним, как должно было быть с самого начала.
– Рейн… – Я глубоко вздохнула и прикрыла глаза. – Я отвечаю за вас обоих. За то, чтобы вы вернулись домой… Ты вернулся. А сейчас впереди не пойми что и я не могу еще разбираться и с этим. Если возможно, чтобы твоя «темная сторона» появлялась как можно реже, то пусть так и будет…
– Как скажешь…
Поток зимнего ветра угас, словно выключенный нажатием кнопки. Ощущение теплого шелка на плечах тоже, а когда я открыла глаза, то поняла, что все вернулось на круги своя. Потому что Рейн смотрел на меня привычным человеческим взглядом. Только вот грусти в нем было непомерно больше.
– Ксель, он больше не вернется. Пока не возникнет что-то, с чем не смогу справиться я.
– Так ведь это хорошо! – улыбнулась я. – Или… нет?
– Не знаю. Все же он часть меня… Извини, мне нужно идти. Если я буду тебе нужен, – просто позови.
Он легонько коснулся губами моей щеки и, развернувшись, ушел по коридору в сторону выхода из замка. Я же стояла как соляной столп, просто глядя ему вслед и соображая, в каком именно месте я совершила откровеннейшую глупость. Процесс рефлексии захватил настолько, что высунувшаяся прямо из каменной стены Аринна напугала меня едва ли не до инфаркта.
– Привет, замороженная!
– Ой, мать-перемать, Аринна! Нельзя же настолько пугать!! – выдохнула я, когда сумела говорить более-менее цензурно. Привидение довольно улыбнулось и уселось рядом прямо на воздух в весьма фривольной позе.
– Ксель, ну чего тебе для полного счастья в жизни не хватает? Ведете себя как два идиота. Ну, если тянет вас обоих друг к другу, чего затевать тягомотину с разговорами? Переспали бы и успокоились. Вот я при жизни… – Аринна мечтательно улыбнулась, впрочем, в ностальгию призрак не впала, уставившись на меня пристальным взором. – Мне что, слетать к нему и прямым текстом сказать, что ты его хочешь? Так это я мигом, одна нога здесь, другая там!