Ключи от рая
Шрифт:
– Предрассудки. Людям всегда надо кого-то винить в своих бедах.
В этом он был прав – кивнув, я с невольной улыбкой взглянул на Алину. Девушка пыталась открыть банку, с этим у нее возникли явные проблемы.
– Как она открывается? – Алина ногтями подцепила краешек банки, затем вскрикнула и сунула палец в рот.
– Черт… – сказала она, вынув палец изо рта и рассматривая ноготь. – Забыла, что сломала.
– Не поминай нечистого, – строго сказал Альварос.
– Дай сюда. – Чуи отобрал у Алины
– Вкусно? – Алина взяла банку, осторожно зачерпнула ложкой содержимое, недоверчиво понюхала.
– Ты не нюхай – ешь… – Чуи подтолкнул к ней кружку с отваром.
– Да, вкусно, – сказала Алина, распробовав молоко. – Только сладкое сильно.
– Его на хлеб мажут, – пояснил я. – Или в чай добавляют. В отвар, то есть. Так же и мед. – Я взял банку с медом, снял крышку. – Пчелы-то у вас есть?
– Пчелы? – переспросила Алина, с готовностью пробуя мед. – Нет, пчелов у нас нет. Вкусно, только тоже сладко. У вас что, все такое?
– Нет, конечно. Это так, сладости.
– Поняла, – кивнула Алина и, следуя примеру Чуи, облизала ложку. – Это как у нас глутики.
– А это что? – пришла моя пора задать вопрос.
– Ты еще не пробовал? Чуи, у тебя есть?
– У Чуи все есть, – важно ответил фарках.
Встав с табурета, он открыл комод, долго рылся в нем, развязывая разные мешочки и узелки, потом нашел-таки пару странного вида коричневых корочек, напоминающих слегка подгнившие финики. Сдув с них крошки, торжественно вручил мне.
– Отличные глутики, вкусные.
– Чуи, они же засохли! – возмутилась Алина.
– А отвар на что? – хмыкнул Чуи. – Размокнут.
Не могу сказать, что я горел желанием отведать эти подозрительные деликатесы – а куда денешься? Размочив одну сморщенную корочку, я выудил ее ложкой и осторожно надкусил, затем медленно разжевал откушенный кусочек, прислушиваясь к своим ощущениям. Вкус был довольно странным, чем-то напоминавшим сушеные абрикосы, но с явным грибным оттенком. Осмелев, я съел оставшийся кусочек, это и в самом деле оказалось довольно вкусно, разве что мешали попадающиеся в мякоти твердые прожилки.
– Вкусно, – сказал я напряженно ожидавшему моего вердикта Чуи. – Похоже на наши абрикосы.
Чуи расплылся в улыбке.
– Еще бы не вкусно, – важно сказал он. – Чуи сам ловил их осенью. Тогда они не так быстро бегают.
В груди у меня что-то булькнуло, я медленно отодвинул от себя второго глутика. Пусть лучше его съест Чуи…
Пока мы с Алиной и Чуи обсуждали вопросы питания, Ив и Альварос беседовали между собой. Я невольно прислушался к их разговору, уловив имя Корригана.
– …Говорит, что у Корригана есть чертежи этой машины. Клянется, что видел их собственными глазами. – Ив внимательно смотрел на Альвароса. – Он сказал Корригану, что знает одного хорошего стеклодува, пошел за ним и сбежал, сейчас прячется в горах.
– Тогда это довольно серьезно, – нахмурился Альварос. – И кто теперь у него вместо Верта?
– Не знаю, я как раз тогда и попался, – пожал плечами Ив. – В любом случае, у нас еще есть время.
– Так почему ваши не вмешаются?
– Ты ведь их знаешь, – по лицу Ива пробежала тень. – Они не любят вмешиваться.
– Даже когда это касается их самих?
– Альво, у Корригана все равно нет ни единого шанса. Ну, проломит он Дверь, и что? Его у нас сразу встретят, он ничего не успеет сделать.
– А если он добудет оружие гасклитов? – хмуро спросил Альварос.
– Вряд ли. Ему не найти Дверь в тот мир.
– Я бы не был так в этом уверен. Он ведь почти нашел ее.
– Но Кир здесь, скоро он будет дома. Ты ведь сам говорил, что это была случайность, – пожал плечами Ив.
– А если эта случайность повторится?
– О чем это вы? – вмешалась в разговор Алина.
– Так, ни о чем, – отмахнулся Ив. – Я сегодня домой иду. Пойдешь со мной?
– Я же не пройду, – ответила Алина. – Плохие вы Двери сделали. Сами бы решали, кого пропускать, а кого нет. А то сделали эту гадость… – Девушка поморщилась.
– Так уже когда-то пробовали, – согласился Ив. – Очень давно. Только ничего хорошего не получилось.
– Почему?
– А кто может решить, хорошая ты или плохая? Кто знает, что у тебя в душе, чего ты хочешь? Кто вообще вправе решать такие вопросы?
– Но Дверь же решает, – возразила Алина.
– Дверь – это машина. Ну, не совсем машина, но все равно механизм. Ее настроили, а остальное только от тебя зависит. Сможешь пройти – значит, и у нас сможешь жить. Ну, а не сможешь…
Кое-что в этом разговоре показалось мне интересным.
– Но ведь кто-то настраивал Дверь, – сказал я. – Придумывал для нее программу. А значит, и решал, кого пропускать, а кого нет.
– Согласен, – в глазах Ива мелькнул интерес. – Но мы установили общие параметры, усредненные. Они даже менее жесткие, чем были бы, если б решали по каждому человеку в отдельности.
– Но люди-то разные, – ответил я. – Не усредненные. Есть, скажем, очень хороший человек, добряк и умница, мухи не обидит. Ему бы жить у вас, а машина не пускает. Почему? Да потому что человек этот от жизни сволочной к бутылке прикладывается. Ему бы к вам, да полечиться – а машина не пускает.
– Ты говоришь об алкоголе? – уточнил Ив. – Наша машина не регистрирует этот параметр.
– Речь ведь не об алкоголе, – возразил я. – Я говорю в целом. Просто нельзя доверять машине решать судьбу человека – жить ему или умереть.