Ключи от счастья

Пожарская Анна

– Прежде, я бы хотел посмотреть карту, – лицо гостя стало серьезным, – так я быстрее освоюсь на местности.

Солак кивнул. Достал из походной сумки требуемое и разложил ее на столе.

– Господин приказал посвятить вас во все детали. Он говорит, вы – наш ключ к победе.

Ладин усмехнулся и склонился над картой. Итак, на северо-западе граница между Краной и Лароком проходила по реке Наре. Ближе к Тору на северо-востоке, Нара заходила в Крану и граница проходила по Нарейским холмам. Те же холмы отделяли Крану от Виленвии на востоке. Судя по нанесенным на карту знакам, основные войска располагались на берегу

реки, и войскам Ларока, вероятно, приходилось форсировать ее, чтобы попасть в Крану. А вот с торейской стороны, граница была сухопутной, и здесь войска располагались так, чтобы не дать врагу спуститься с холмов незаметно.

– Что это? – Ладин ткнул пальцем в значки лагеря, помеченные красным.

Солак улыбнулся:

– Это место дислокации вверенных вам людей.

Сын Хозяев Еруды кивнул, потер рукой подбородок и указал на синий треугольник, на реке неподалеку от границы.

– Большой город?

– Анак, – огненнолисый улыбнулся, – наша столица.

Ладин покачал головой, не дело держать столицу так близко от границы, но ничего не сказал. Припомнил, что при деде Иллария, Тору оттяпала значительный кусок Краны, а до этого столица располагалась в глубине страны. По карте вопросов не было, оставалось проверить насколько изображение на бумаге соответвует действительности.

– Осмотритесь по пути. На вашей совести будет западная часть торейского фронта, восточной будет командовать другой человек, – Солак наморщил лоб. – Нам бы убрать с дороги торейцев, а с Лароком мы как-нибудь сладим.

Виленвиец кивнул, он знал лучше других – убрать торейцев трудно, но не невозможно.

Огненнолисый покинул комнату. Шаг его был тверд, но почти неслышим, движения точны и не лишены грациозности. Ладин тряхнул головой, отгоняя дурацкие мысли о сходстве людей и их покровителей.

Медлить не было смысла, виленвиец отправился поторопить своего напарника.

Вчера в полдень семеро остальных спутников виленвийца отправились обратно в Град Двенадцати богов, в Кране остался лишь его секретарь Хон – совсем еще зеленый мальчишка. Долговязый, шуплый с большушими карими глазами. Ладин подозревал, он и оружием владеет не пойми как. Случись чего, помощи от него с гулькин нос, но зато расторопный, местным языком владеет отменно, а на первых порах это самое важное. Сын Хозяев Еруды, помимо родного виленвийского, сносно изъяснялся на торейском, языке супруги, и ланарийском, языке деда – Рокана Победителя, но язык Краны отчего-то давался ему с трудом. Он легко понимал написанное, но на слух ничего не воспринималось. Виленвиец, впрочем, надеялся в ближайшее время исправить эту досадную оплошность.

Через четверть часа мужчины отправились в дорогу. Ладин время от времени поторапливал секретаря, юноша смотрел по сторонам с таким интересом, что рисковал потеряться. Лошади резво скакали по пыльной сухой дороге, солнце только начинало свой путь, а в воздухе еще витала утренняя прохлада. Солак придержал коня и, перейдя на шаг, поравнялся с Ладином.

– Нам придется сделать крюк, надо заехать в Анак, передать документы. Это не займет больше пары дней. А там и до границы рукой подать, – огненнолисый снова изобразил сожаление.

Виленвиец пожал плечами.

– Я с удовольствием посмотрю на вашу столицу. Я слышал от деда, что такого святилища как у вас, он нигде больше не видел, а дед видел так

много, что в пору легенды слагать.

Лицо спутника озарилось довольной улыбкой.

– У нас почти две сотни богов, каждому клану – по покровителю. Статуи в святилище одна краше другой, каждый старается задобрить и поблагодарить своего защитника. За день ничего и не посмотришь толком, но если захотите, я могу показать самых красивых идолов.

Сын хозяев Еруды кивнул. Солак снова пустил коня рысью.

– Мы налегке, если не останавливаться надолго, успеем в Анак завтра к обеду.

Гость, старался не отставать от провожатого. Перед глазами будто мелькал учебник по геометрии: все вокруг выверено, гладко и однозначно. Много зелени, ровные широкие дороги, даже встречные люди и те будто несут перед собой бумагу с описанием кто они и откуда. Судьба каждого высечена на правой руке.

Они проехали мимо серого мраморного здания в форме вытянутого пятиугольника. Сын Хозяев Еруды долго смотрел на него, прежде, чем понял, что этот пятугольник – ключ с треугольной головкой и длинным хвостовиком. Хвостовик весь состоял из невысокого постамента и громадных колонн, удерживающих кроваво-красную крышу. А треугольник головки представлял собой башню с узкими окнами. Внутри хвостовика ходили женщины в белых одеждах, все как одна, с длинными распущенными волосами.

– Что это? – поинтересовался виленвиец у провожатого.

– Храм смерти, – Солак кинул на здание беглый взгляд и отвернулся. – Пес-ключник охраняет ворота в Вечный лес. Ему служат безликие – те, кто не знает своего клана. Когда кто-то умирает, именно служители смерти приносят в жертву поросенка перед погребением. Они же отвечают за ритуал. Все нужно делать правильно, чтобы у пса-ключника не было повода не пустить в Вечный лес.

Ладину стало не по себе.

– Ну и занятие, – в полголоса пробормотал он.

– Им есть чем развлечься, – подмигнул Солак, – мужчины могут пойти в армию, женщины могут найти себе покровителя, и жить в свое удовольствие, в свободное от храмовых обязанностей время.

Виленвиец ухмыльнулся.

– Есть желающие купить женщину?

– Бывает, – огненнолисый пожал плечами. – У нас принято договариваться о браке детей, когда сочетаются браком родители. Судьба часто подкидывает сюрпризы. Кому-то приходится ждать свою половину десять, а то и двадцать лет. Дочерей все равно стараются пристроить раньше, меняют договоренности, предлагают взамен других членов клана, а мужчины терпеливо ждут. Так почему бы не скоротать время с безликой? Не самый худший вариант.

Сын Хозяев Еруды молча кивнул. Сказать ему было нечего. Нет, в Виленвии тоже договаривались о браке детей, подписывали бумаги, иногда даже оговаривали неустойки в случае расторжения помолвки, но обычно это делалось с согласия молодых. Да и свободы в Виленвии было больше, многие пары сочетались, зная, что ждут наследников. Единственное, чего не признавали виленвийцы – измен и разводов. Виленвиец мог долго выбирать пару, но если уж выбрал, должен принадлежать ей до конца.

Весна была на излете: теплый воздух, густо синее небо с редкими облаками, незатейливо поющие птички, запах кожи, лошадей и, о боги за что! – фиалок. Ладин пытался увидеть эти цветы хоть где-то, но тщетно, зато запах и не думал прятаться. К вечеру виленвийцу казалось, что он сошел с ума.