Клюквенники. Записки опера антикварного отдела

Рясной Илья

Среди батюшек кого только не видел. Немало служивого люда. Помню батюшку – подполковника запаса, бывшего командира звена ядерных стратегических бомбардировщиков. Не счесть ветеранов всяких войн.

«В окопах атеистов нет» – известный термин, который вызывает какую-то ироничную, а то и озлобленную реакцию. Есть, конечно, атеисты в окопах. И не каждый солдат, попавший в переделку, приходит к Богу. Но то, что свист пуль, осознание хрупкости твоей жизни и смерть друзей наталкивает на мысли о судьбе и Высших смыслах, а желание

залечить душевные раны немало людей приводит к тем, кто это делать умет, то есть в церковь – с этим смешно спорить.

Поэтому среди священнослужителей много отставных военных, ветеранов различных войн. Вон, легендарный Павлов, тот самый, чей дом в Сталинграде прогремел на весь мир, по очень настойчивым слухам в итоге стал монахом. Что, нам претензии к такому человеку предъявлять?

Все эти достойные люди. Они что, тоже антисоветчики? Дураки? Что-то недопонимали? Менее ответственные, чем оголтелые критиканы церкви? Нет. Просто они увидели свой путь именно таким. И, учитывая значимость этих людей, их авторитет – необходимо признать – значит, что-то есть притягательное и важное в таком пути…

Главное ощущение в Учреждении – за всей бытовой суетой, хозяйственными проблемами, кучей организационных моментов, за массой бестолкового, как в любой организации, хаотичного движения ощущается какая-то инаковость. Это иное пространство. Эти люди на какой-то другой волне. Жизнь там видится под другим углом.

Там, несмотря ни на что, во главе стоит постижение духа. А в миру чаще, даже если люди и пытаются постичь дух, все равно все сводится к постижению материальной стороны мира.

Глава 3

Подайте, граждане, на Храм Божий!

Сергей, мой напарник, вернулся из Патриархии несколько озадаченный.

– Ну чего там? – с нетерпением спрашиваю я.

– Да как в инквизиции побывал, – усмехается Серега.

Это, кажется, 2005 год был. Патриархия официально объявила, что все, кто в рясах, с бородами и наглыми мордами клянчит у метро деньги якобы на свой приход, по сути своей, жулики и проходимцы. Настоящим батюшкам это категорически запрещено.

Ну и, чтобы не сотрясать попусту воздух, священники от слов тут же перешли к делу. Взяла церковная «группа быстрого реагирования» за шкирман такого лже-батюшку, выставившего около станции метро ящик с красиво нарисованным крестом, надписью «На Храм Божий» и со щелью для купюр. И показали негодяю, какие Божьи Обители бывают.

Позвонили из Патриархии в МВД – мол, берите и оформляйте подлеца. Серега на разбор полетов поехал в их штаб-квартиру, по-моему, на Люсиновке. Вернулся, переполненный впечатлениями.

– Представь. Подвал. Мох. Вода с потолка сочится. Настоящий каземат. И там этот несчастный жулик совсем притихший сидит. Два суровых огромных бугая в рясах, куда до них нашему ОМОНу, его стерегут, он рядом

с ними как комар. И смотрит затравленно – будто его на костер сейчас поволокут.

В итоге выяснилось, что надавали батюшки немножко по шее негодяю – не для членовредительства, а токма урока ради. Уголовной ответственности за мошенничество там не светило – только административка. Препроводили мелкого жулика пинком из каземата. Думаю, тот попрошайка другие способы обжуливания населения принялся осваивать. Ибо пользоваться для обогащения именем Святой Церкви грешно. И опасно для здоровья.

Это был далеко не единственный шаромыга, кто использовал рясу для отведения глаз и облегчения карманов сограждан.

Уникального жулика повязали в Питере в начале девяностых. Тогда церквям жертвовали с готовностью и много. Нувориши, как грибы-поганки взросшие на перепаханной оралом рынка черноземе нашего Отчества, в массе своей больше верили в близких им по духу чертей и бесов, чем в Бога. Однако на всякий пожарный случай старались отношения со Всевышним без особой на то нужды не портить. Поэтому жертвовали на храмы с готовностью и много.

Вот и ходил по Питеру батюшка в рясе – молодой и обаятельный, с чистым и светлым взором. С готовностью демонстрировал бизнесменам письма из Епархии с просьбами о пожертвовании. И так убедительно вещал о необходимости поддерживать храмы, что руки деньговладельцев сами тянулись к чековой книжке.

Один бизнесмен оказался знатоком церковных дел – до этого жертвовал немало и был человеком набожным. Изучил внимательно представленные просителем бумаги из Епархии. И опытным взглядом уловил чисто технические несоответствия в тексте.

Кликнул охрану. Та гостя повязала. Батюшка оказался поддельный, а рясу нацепил не по чину.

Наши оперативники заявились к мошеннику домой с обыском. И что сразу бросалось в глаза – бедность убранства, доходящая до сурового аскетизма. Не похоже было, что здесь живет человек, обувший на огромные суммы немало коммерческих фирм Санкт-Петербурга.

– Куда деньги то девал? – спрашивают оперативники «попа».

Тот только плечами пожимает.

А потом нашли толстую тетрадь. Ну прям явка с повинной – каждый мошеннический выход в свет описан с подробностями – название фирмы, время, сумма. Хоть сейчас в обвинительное заключение вставляй.

Самое забавная статья в отчете была «Расходы». Куда деньги делись? Переведены в детдома и на помощь больным детям. Себе он только на скромное питание и квартплату оставлял. Ну и родным еще немного на еду подкидывал – времена голодные были.

Сначала оперативники не поверили. Стали проверять. И все подтвердилось.

Ну и как к такому человеку относиться? Как к вору? Как к святому? Непонятно…

Глава 4

«Клюквенники» и «досочники»