Книга 2. Ученик некроманта. Мир без боли
Шрифт:
Вёльва оставила вопрос без ответа.
– Признаюсь, не ожидал, что ты решишь пожертвовать собой.
– Ради будущего мира я готова пожертвовать многим…
– И моим братом? Не выйдет!
– Ты меня не слушал, мой мальчик. Я копнула глубже и поняла, что его смерть ничего не решит. Ты уже сделал те шаги, которые опасностью делают не его, а тебя.
– Я балансирую на грани, Вёльва, но никогда ее не переступлю, – заверил Назарин и, вдруг почувствовав себя неловко, спрятал меч в ножны.
– Проблема не только в тебе, – после короткой паузы заговорила Видящая. – Когда-то ты сказал, что полумертвый
– Он не так плох, – усмехнулся Назарин. – Ты и во мне ошибочно видишь плохого прорицателя. Может, ты слишком стара, Вёльва? И тебе пора на покой?
– Может, – меланхолично отозвалась Видящая, – но не тебе это решать. Ты пришел за эликсиром? Он твой, – откинув плед, она сняла с пояса флягу и протянула ее гостю. Назарин принял подношение и на мгновение закрыл глаза.
– Хорошо, Вёльва, хорошо. Этот яд сослужит Валлии добрую службу. Но зачем было разбивать эликсир Овена? Ведь я пришел не за ним.
– К чему вопросы? Ведь для тебя уже нет загадок…
– Бесы с тобой! – отмахнулся Назарин. – Я и так потратил на тебя слишком много времени. До встречи! – отсалютовал он и без промедлений покинул чужую обитель.
– Прощай, мой мальчик. Прощай…
Человек в черной хламиде и накинутом на голову капюшоне пробирался к западным воротам, ловко прячась от патрулей. По городу с факелами носились стражи, перекрывали дороги, искали убийцу сержанта и сбежавшего с поста гвардейца.
Серга найдут вдрызг пьяным в Заблудшем квартале, славившемся преступностью и развратом. Спустя три дня магистрат осудит его за дезертирство и с позором выгонит из города. Ничего. Обживется у родителей в деревне Оскорки, станет неплохим, как и отец, кузнецом, а через положенный срок Изабет порадует мужа наследником…
– Куда? – вырвал Назарина из череды мыслей голос привратника.
– Прочь из этого города…
– Рано еще, подъем не пробили, – охладил пыл путника караульный и взялся за рукоять меча: от одного вида пришельца по коже пробежал мороз, а сердце сковало дурное предчувствие. – Позже, говорю, приходи: пока не время.
– Самое время…
В тот же миг забил колокол на городской ратуше, ознаменовав начало нового дня. Караульный недоуменно покосился на незнакомца, но не решился его задерживать и пропустил. Покинув Фиор, оставив за своей спиной первого убитого, Назарин вновь подумал о начатой им игре, которая для многих фигур закончится по ту сторону Смерти, и хитро улыбнулся своим опасным мыслям.
Игра началась.
Глава 4. Ночные тени
Я вызываю и заклинаю вас, о духи бездны, и вооруженный властью, данной мне Высочайшим Величеством, строго приказываю вам именем Beralanensis и именами Могущественнейших Принцев, Джинов, Liachidee и Genio Liachidi.
Я вызываю и заклинаю вас, о духи бездны, Тем, Кто произнес Слово и было сделано, Тем, Кому послушны все существа; днем Страшного Суда; четырьмя зверями с глазами спереди и сзади.
Я настойчиво вызываю вас, чтобы вы появились здесь, перед Кругом, и реализовали мою волю относительно всех вещей, которые меня привлекают.
Блеклый страж медленно, с усилием, взбирался на ночной небосвод. Напряженно мерцал, одаривая землю холодным, призрачным светом. Охраняемые им небесные узники разбегались вокруг и, щурясь, взирали вниз горящими огоньками глаз. Бережно растрачивая свет, они слабо озаряли небольшую поляну, на которой грелся у костра человек. Под жалостливые взгляды звезд и луны к нему подползали отбрасываемые деревьями тени. Словно тонкие пальцы мертвеца, они хватали его за одежду, тянули к лесу. Но добродушный огонь отпугивал их, не давал приблизиться вплотную, защищал, как чародейский круг.
Человек коротко вздрогнул, будто нутром почувствовал затаившуюся позади опасность. Обернулся. Огляделся по сторонам. Не найдя ничего подозрительного, вновь уставился на плясавшее и печально потрескивавшее пламя. Огонь засуетился, задрожал, будто услышав приближенье опасного врага. А в следующий миг протяжным, гулким голосом завыл ветер, загудел, как боевой горн, трубивший тревогу, и обрушился на островерхие пики деревьев. Заскрипели стволы дубов и грабов, зарыдали, как матери погибших в сраженьях сыновей. От их плача ветер разгорячился, ударил по неподвижным исполинам с еще большим ожесточением. Вдруг показалось: деревья рухнули – столь низко прильнули они к земле. Но выпрямились и под неумолкающие крики стихии продолжили гнуть в бессмысленных, лебезящих поклонах оголенные головы и заискивающе, удивленно всплескивать безлиственными руками-ветками. Вместе с ветром пришел пробиравший до костей мертвый холод. Сандро съежился, плотнее укутался в дорожный плащ и ближе придвинулся к испуганному пламени. Дрожащей рукой подбросил в костер несколько поленьев. Огонь, нехотя поглотив промороженную древесину, замерцал, выровнялся и запылал ярче. На мгновение стало теплее…
– О чем задумался? – вырос из-под земли Трисмегист.
Некромант, недовольно сплюнув, окутал себя непроницаемой для холода и ветра сферой и, облегченно вздохнув, ответил:
– Все думаю о том, чем обернется для Хельхейма власть Аргануса.
– Считаешь: многое изменится?
– Изменится все. Балор Дот жил в страхе. Боясь потерять трон, страшась могущества Совета, он запретил магию, чем ослабил не только претендентов на корону, но и весь Хельхейм. Прогресс остановился, наука зачахла, некроманты перестали обучать учеников и делиться знаниями. Только армии становились больше день ото дня. Но какой толк от неупокоенных, если один колдун совладает с сотнями и задержит – тысячи… Арганус не упустит своего. Возьмет молодых магов под свою опеку; договорится с вампирами, даст им под пастбища часть людских земель. От этого Хельхейм окрепнет, а Стигия окончательно и бесповоротно окунется в смерть и забвение. Но на этом Арганус не остановится. Готов поспорить, он всерьез возьмется за разрушение купола и, я не сомневаюсь: в отличие от Балор Дота, рано или поздно достигнет успеха.
Конец ознакомительного фрагмента.