Книга 2
Шрифт:
Сыновья уходят в бой.
– ------------------
Сегодня не слышно биенье сердец, Оно для аллей и беседок. Я падаю, грудью хватая свинец, Подумать успев напоследок:
"На этот раз мне не вернуться,
Я ухожу, придет другой".
Мы не успели, не успели оглянуться,
А сыновья, а сыновья уходят в бой.
Вот кто-то решил: "После нас хоть потоп", Как в пропасть шагнул из окопа А я для того свой покинул окоп, Чтоб не было вовсе потопа.
Сейчас глаза
Я крепко обнимусь с землей.
Мы не успели, не успели оглянуться,
А сыновья, а сыновья уходят в бой.
Кто сменит меня, кто в атаку пойдет? Кто выйдет к заветному мосту? И мне захотелось пусть будет вон тот, Одетый во все не по росту.
Я успеваю улыбнуться,
Я видел кто придет за мной.
Мы не успели, не успели оглянуться,
А сыновья, а сыновья уходят в бой.
Разрывы глушили биенье сердец, Мое же негромко стучало, Что все же конец мой еще не конец, Конец это чье-то начало.
Сейчас глаза мои сомкнутся,
Я крепко обнимусь с землей.
Мы не успели, не успели оглянуться,
А сыновья, а сыновья уходят в бой.
"Як" - Истребитель.
– ----------------
Я "як" - истребитель, мотор мой звенит Небо - моя обитель. А тот, который во мне сидит, Считает, что он - истребитель.
В этом бою мною "юнкерс" сбит,
Я сделал с ним что хотел,
А тот, который во мне сидит,
Изрядно мне надоел.
Я в прошлом бою навылет прошит, Меня механик заштопал. А тот, который во мне сидит, Опять заставляет в штопор.
Из бомбардировщика бомба несет
Смерть аэродрому.
А, кажется, стабилизатор поет:
"Мир вашему дому!"
Вот сзади заходит ко мне "мессершмитт", Уйду, я устал от ран. Но тот, который во мне сидит, Я вижу, решил на таран.
Что делает он?! Вот сейчас будет взрыв!
Но мне не гореть на песке.
Запреты и скорости все перекрыв
Я выхожу из пике.
Я главный, а сзади, ну, чтоб я сгорел, Где же он, мой ведомый? Вот он задымился, кивнул и запел: "Мир вашему дому!"
И тот, который в моем черепке,
Остался один и влип.
Меня в заблужденье он ввел и в пике
Прямо из мертвой петли.
Он рвет на себя и нагрузки вдвойне, Эх, тоже мне, летчик-асс! Но снова приходится слушаться мне И это в последний раз.
Я больше не буду покорным, клянусь,
Уж лучше лежать на земле.
Но что ж он не слышит как бесится пульс?
Бензин, моя кровь на нуле!
Терпенью машины бывает предел, И время его истекло. И тот, который во мне сидел, Вдруг ткнулся лицом в стекло.
Убит, наконец-то лечу налегке,
Последние силы жгу,
Но что это, что?! Я в глубоком пике
И выйти никак не могу!
Еще не вечер.
– ----------
Четыре года рыскал в море наш корсар, В боях и штормах не поблекло наше знамя, Мы научились штопать паруса, И затыкать пробоины телами.
За нами гонится эскадра по пятам,
На море штиль и не избегнуть встречи,
Но нам сказал спокойно капитан:
"Еще не вечер, еще не вечер."
Вот развернулся боком флагманский фрегат И левый борт окрасился дымами. Ответный залп на глаз и наугад Вдали пожары, смерть - удача с нами.
Из худших выбирались передряг,
Но с ветром худо и в трюме течи,
А капитан нам шлет привычный знак:
"Еще не вечер, еще не вечер."
На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз И видят нас от дыма злых и серых, Но никогда им не увидеть нас Прикованными к веслам на галерах.
Неравный бой, корабль кренится наш.
Спасите наши души человечьи,
Но крикнул капитан: "На абордаж!
Еще не вечер, еще не вечер.
Кто хочет жить, кто весел, кто не тля Готовьте ваши руки к рукопашной! А крысы пусть уходят с корабля Они мешают схватке бесшабашной.
И крысы думали: "А чем не шутит черт?"
И в тьму попрыгали, спасаясь от картечи,
А мы с фрегатом становились к борту борт.
Еще не вечер, еще не вечер.
Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза, Чтоб не достаться спрутам или крабам, Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах Мы покидали тонущий корабль.
Но нет! Им не послать его на дно.
Поможет океан, взвалив на плечи,
Ведь океан - он с нами заодно,
И прав был капитан - еще не вечер.
Последнее стихотворение Владимира Высоцкого
– -----------------------------------------
И снизу лед, и сверху, Маюсь между. Пробить ли верх, иль пробуравить низ? Конечно, всплыть и не терять надежду, А там за дело, в ожиданьи виз.
Лед надо мною - надломись и тресни! Я чист и прост, хоть я не от сохи, Вернусь к тебе, как корабли из песни, Все помня, даже старые стихи.
Мне меньше полувека, сорок с лишним, Я жив, двенадцать лет тобой и господом храним. Мне есть, что спеть, представ перед всевышним, Мне есть, чем оправдаться перед ним.
***
Последнее стихотворение Владимира
Высоцкого, найденное в бумагах после
его смерти, последовавшей 25 июля,
в 4 часа утра в Москве, в его квар
тире на Грузинской улице.
Светя другим, сгораю сам. А тараканы из щелей: Зачем светить по всем углам? Нам ползать в темноте милей.