Книга 2

Высоцкий Владимир Семенович

Вот они подъехалм, показали аспиду! Супротив милиции он ничего не смог! Вывели болезного, руки ему за спину И с размаху кинули в черный воронок.

Что с ним стало? Может быть, он в тюряге мается. Чем в бутылке, лучше уж в Бутырке посидеть. Ну, а может, он теперь боксом занимается? Если будет выступать, я пойду смотреть.

***

Едешь ли в поезде, в автомобиле, Или гуляешь, хлебнувши винца, При современном машинном обилье Трудно по жизни пройти до конца.

Вот вам авария в Замоскворечье Трое везли

хоронить одного. Все, и шофер, получили увечья, Только который в гробу - ничего.

Бабы по найму рыдали сквозь зубы, Дьякон - и тот верхней ноты не брал, Громко фальшивили медные трубы Только который в гробу не соврал.

Бывший начальник и тайный разбойник В лоб лобызал и брезгливо плевал. Все приложились, и только покойник Так никого и не поцеловал.

Но грянул гром. Ничего не попишешь, Силам природы на речи плевать. Все побежали под плиты и крыши, Только покойник не стал убегать.

Что ему дождь! От него не убудет. Вот у живущих закалка не та. Ну, а покойники - бывшие люди Смелые люди - и нам не чета.

Как ни спеши, тебя опережают. Клейкий ярлык, как отметка на лбу, А ничего тебе не угрожает, Только когда ты в дубовом гробу.

Можно в отдельной, а можно и в общей Мертвых квартирный вопрос не берет. Вот молодец, этот самый усопший, Вовсе не требует лишних хлопот.

В царстве теней, в этом обществе строгом, Нет ни опасностей, нет ни тревог. Ну, а у вас? Все мы ходим под богом. Только которым в гробу - ничего.

Слышу кругом: он покойников славит! Нет, я в обиде на нашу судьбу. Всех нас когда-нибудь кто-то задавит, За исключением тех, кто в гробу.

***

Считать по нашему, мы выпили немного. Не вру, ей-богу. Скажи, Серега! И если б водку гнать не из опилок, То что б нам было с пяти бутылок?

Вторую пили близ прилавка в закуточке, Но это были еще цветочки, Потом в скверу, где детские грибочки, Потом не помню - дошел до точки,

Я пил из горлышка, с устатку и не евши, Но я, как стекло, был, то есть остекленевший, Ну, а когда коляска подкатила, Тогда у нас было семьсот на рыло.

Мы, правда, третьего насильно затащили. Но тут промашка - переборщили. А что очки товарищу разбили, Так то портвейном усугубили.

Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь, Что не буяньте, что разойдитесь. Ну, разойтись я тут же согласился. И разошелся, конечно, и расходился.

Но, если я кого ругнул - карайте строго, Но это вряд ли, скажи, Серега! А что упал, так то от помутненья, Орал не с горя, от отупенья.

Теперь позвольте пару слов без протокола: Чему нас учит семья и школа? Что жизнь сама таких накажет строго. Тут мы согласны, скажи, Серега.

Вот он проснется и, конечно, скажет. Пусть жизнь осудит, да, Сергей? Пусть жизнь накажет. Так отпустите, вам же легче будет, Чего возиться, если жизнь осудит!

Вы не глядите, что Сережа все кивает, Он соображает,

он все понимает. А что молчит, так это от волненья, От осознанья, так сказать, и просветленья.

Не запирайте, люди, плачут дома детки, Ему ведь в Химки, а мне - в Медведки. Да, все равно, автобусы не ходят, Метро закрыто, в такси не содят.

Приятно все же, что нас здесь уважают. Гляди, подвозят, гляди, сажают, Разбудит утром не петух, прокукарекав, Сержант подымет, как человека.

Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся. Я рупь заначил - слышь, Сергей, - опохмелимся. И все же, брат, трудна у нас дорога. Эх, бедолага, ну, спи, Серега!

***

Как засмотрится мне нынче, как задышится! Воздух крут перед грозой, круто вязок. Что споется мне сегодня, что услышится! Птицы вещие поют, и все из сказок.

Птица филин мне радостно скалится, Веселит, зазывает из гнезд, А напротив тоскует, печалится, Травит душу чудной алконос.

Словно семь заветных струн

Зазвенели в свой черед:

Это птица гамаюн

Надежду подает!

В синем небе, колокольнями проколотом, Медный колокол, медный колокол То ль возрадовался, то ли осерчал. Купола в россии кроют чистым золотом, Чтобы чаще господь замечал.

Я стою, как перед вечною загадкою, Пред великой да сказочной страною, Перед солоно - да горько - кисло-сладкою, Голубою, родниковою, ржаною.

Грязью чавкая, жирной да ржавой Вязнут лошади по стремена, Но влекут меня сонной державою, Что раскисла, опухла от сна.

Словно семь богатых лун

На пути моем встает:

Это птица гамаюн

Надежду подает.

Душу сбитую да стертую утратами, Душу сбитую перекатами, Если до крови лоскут истончал, Залатаю золотыми я заплатами, Чтобы чаще господь замечал.

Охота на волков

– -------------

Рвусь из сил, из всех сухожилий, Но сегодня опять, как вчера, Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера.

Из-за ели хлопочут двустволки, Там охотники прячутся в тень. На снегу кувыркаются волки, Превратившись в живую мишень.

Идет охота на волков, Идет охота. На серых хищников Матерых и щенков. Кричат загонщики, И лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков.

Не на равных играют с волками Егеря, но не дрогнет рука. Оградив нам свободу флажками, Бьют уверенно, наверняка!

Волк не может нарушить традиций. Видно, в детстве, слепые щенки, Мы, волчата, сосали волчицу И всосали: нельзя за флажки!

Наши ноги и челюсти быстры. Почему же, вожак, дай ответ, Мы затравленно рвемся на выстрел И не пробуем через запрет?

Волк не должен, не может иначе! Вот кончается время мое: Тот, которому я предназначен, Улыбнулся и поднял ружье.

Но а я из повиновения вышел, За флажки: жажда жизни сильней, Только сзади я с радостью слышал Изумленные крики людей.