Книга 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны
Шрифт:
Считали, что операции подобного рода проще, чем удаление аппендикса. «Через неделю Королев будет на работе», – объяснил Тюлин на заседании Госкомиссии при обсуждении готовности к пуску Е-6 № 13. На этот раз о всех мероприятиях на Госкомиссии подробно докладывал Бабакин.
Я коротко доложил итоги по реализации мероприятий всех последних аварийных комиссий.
Установили окончательно срок пуска 31 января.
– Если не на полигон, то в Симферополь СП обязательно прилетит, – уверял Тюлин.
По этому поводу Тюлин консультировался с заместителем министра здравоохранения Бурназяном. Аветик Игнатьевич Бурназян
4.5 ГИБЕЛЬ И ПОХОРОНЫ КОРОЛЕВА
В середине дня 14 января я был один в кабинете. Изучал пухлую папку накопившейся за последние дни секретной почты. Попросил Зою Григорьевну ни с кем меня не соединять. Неожиданно вбежал Цыбин и крикнул:
– Сергей Павлович умер!
– Ты в своем уме?! Какой Сергей Павлович?
– Наш, наш Сергей Павлович Королев! Позвонила из больницы Нина Ивановна!
Я стоял совершенно ошеломленный, не соображая, что же теперь следует делать. Не может быть! Этого действительно не должно быть! Через секунды осенило:
– Звоним Бурназяну!
По справочнику правительственной АТС нахожу номер «кремлевки» и с надеждой на какую-то ошибку набираю 2759.
Аветик Игнатьевич на прямой вопрос, что ему известно о Королеве, несколько секунд молчал. Потом сказал:
– Оперировали Петровский и Вишневский. Кроме полипов, обнаружили саркому. Было сделано все возможное, но сердце не выдержало. Операция длилась больше четырех часов.
Вызвав машину, мы с Цыбиным поехали к Мишину на первую территорию. Когда вошли, у Мишина по вызову собирались основные руководители. Из Кремля Мишину уже звонил Леонид Смирнов. Сказал, что решением ЦК он назначен председателем правительственной комиссии по похоронам. Аппарат Совета Министров и ЦК на этот раз действовал и быстро, и четко. Технология похорон высокого уровня была хорошо отработана. Брежневу и членам Политбюро сразу было доложено о смерти Королева. Посоветовавшись по телефону друг с другом, без колебаний решили «открыть» Королева, объявить миру, кто он такой. Сам факт смерти такого человека надо было использовать для пропаганды достижений советской науки. В первые часы после получения известия о смерти нас всех больше всего волновал вопрос: «Как это могло случиться?!» Никто ничего толково объяснить не мог.
Кремлевский телефон не оставлял времени на долгие размышления.
– Звонит Сербии, – сказал Мишин, – требует, чтобы через час у него был текст некролога, который завтра будет во всех газетах. Борис! Садись за проект и через полчаса выезжай в ЦК к Сербину. Пропуск тебе уже заказан.
Прошло меньше часа после разговора с Бурназяном. Я никак не мог собраться с мыслями для сочинения некролога.
Наконец, написанное о великом ученом, академике, организаторе науки и промышленности, без упоминания о ракетной и космической технике, я выхватил у машинистки.
Через полтора часа вместо часа я входил в кабинет «грозного Ивана» – заведующего отделом оборонной промышленности ЦК КПСС Ивана Дмитриевича Сербина.
Я протянул ему текст некролога. Он пробежал его глазами и, чуть улыбнувшись, сказал:
– Так скромно не пойдет. Надо о Королеве сказать народу правду. Вот, читайте. Мы тут сами начали сочинять, пока вы ехали из своих Подлипок.
Я глазам не верил:
«В лице С.П. Королева наша страна и мировая наука потеряла выдающегося ученого в области ракетно-космической техники, конструктора первых искусственных спутников Земли и космических кораблей, открывших эру освоения человечеством космического пространства… До конца своей жизни все свои силы он отдавал развитию советской ракетно-космической техники…
С.П. Королев был крупнейшим конструктором ракетно-космических систем, на которых впервые в мире…
Под руководством С.П. Королева были созданы пилотируемые космические корабли, на которых человек впервые в истории совершил полет в Космос и осуществил выход в Космическое пространство… «
Сербин был явно доволен эффектом, который произвели на меня фразы, считавшиеся при жизни Королева более чем совершенно секретными. Мой текст он решил тоже частично использовать:
– У вас хорошо сказано насчет прекрасной интуиции, большой творческой смелости при решении сложнейших научных и технических проблем. Надо продолжить фразу и сказать о блестящих организаторских способностях и высоких душевных качествах.
Далее у меня была вставка:
«Королев оставался пламенным патриотом своей страны и шел к цели – осуществлению мечты о космических полетах, несмотря на годы несправедливых гонений».
В такой мягкой форме я пытался сообщить читателям о том, что СП был репрессирован. Сербин нахмурился и, не говоря ни слова, провел по всем этим строчкам жирную черту.
Мы еще минут тридцать компоновали текст. Так появился некролог, опубликованный в воскресенье 16 января всеми центральными газетами. Задержку на целые сутки объяснили тем, что одновременно надо было опубликовать медицинское заключение, дать хорошую фотографию и объявить порядок похорон.
Вечером с Бушуевым и Мишиным мы слушали прерывистый рассказ Нины Ивановны. В день операции она была в больнице с самого утра и успела повидать «живого Сережу».
Заведующий хирургическим отделением Благовидов ее успокоил, что операция продлится не более часа. Но прошел час, второй. Сестры выскакивали из операционной с какими-то поручениями. Она поняла, что налаживают аппарат искусственного дыхания. Закатывали еще какую-то аппаратуру.
Потом к ней вышел Благовидов, который ассистировал Петровскому, и сказал, что положение осложнилось.
Вдруг откуда-то появился и быстро прошел в операционную Вишневский – главный хирург Советской Армии.
Опять мучительная неизвестность. Прошло уже больше четырех часов после начала операции, когда Нине Ивановне объявили, что «сделали все возможное». Остановить кровотечение, удалив полипы, не удалось. Приняли решение о вскрытии брюшной полости. Когда стали подбираться к месту кровотечения, обнаружили опухоль величиной с кулак. Это была саркома – злокачественная опухоль. Петровский принял решение удалить саркому. При этом произвели удаление части прямой кишки. Предстояло вывести оставшуюся часть через брюшину. Сердечная недостаточность под конец нарастала очень быстро.