Книга 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны
Шрифт:
Каманин, с которым мне приходилось встречаться по поводу систем управления «Востока», «Восхода» и подготовки космонавтов к технике управления, однажды обмолвился, что маршал Крылов – совсем неподходящая фигура для поста Главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения: «Он сугубо общевойсковой командир. Если ему министр обороны доверил стратегическое оружие – это еще полбеды. Но целей и задач космонавтики Крылов не понимает. Больше того, она приносит ему слишком много хлопот. Он не может воспринимать, а тем более поддерживать что-либо новое». Таково было мнение героя челюскинской эпопеи. Но по намекам самих военных ракетчиков я
Королев пригласил маршала Крылова посетить ОКБ-1, послушать наши перспективные предложения, обсудить программу Н1 и посмотреть фирму. Визит состоялся 16 апреля.
В тот день утром я улетел на полигон – оставалось всего четыре дня до установленного срока пятой попытки выхода к Луне.
На следующее утро при сильном тумане вывезли очередной ракетный поезд из МИКа на старт. Через час поступило сообщение, что Королев вылетел к нам из Внукова. Примут ли его в такой туман? Я решил ехать на аэродром для встречи. Шабаров, Осташев и Кириллов к его приезду должны были показать, что на старте «полный порядок».
Когда я приехал на аэродром, туман рассеялся. Командир нашего авиаотряда Герой Советского Союза Хвастунов красиво посадил новенький Ту-134.
Королев, усадив меня в машине рядом, по дороге «домой» сразу начал рассказывать о визите Крылова. Высказывания СП во многом совпадали с тем, что говорил Каманин. Он обобщал факты, по его словам, гибель Неделина для нашей космонавтики была значительно большей трагедией, чем мы думали.
После Неделина к руководству ракетными войсками приходили прославленные маршалы, может быть, каждый из них – великий полководец и хороший воинский начальник, но перспективы космонавтики они не чувствовали. Москаленко, Бирюзову, а теперь Крылову совершенно неинтересно, что творится на Луне, Марсе и Венере.
Космонавтами, слава Богу, занимается Главком ВВС Вершинин, но за проблему надежности в целом отвечают ракетные войска, и это обязывает их руководителей вникать в массу непонятных и чуждых им по духу проблем. Вот и Крылову СП пытался рассказать об H1 и схеме полета на Луну. Но маршала это не занимало, он оживился, только когда речь зашла о боевой твердотопливной РТ-2. И, опять-таки, его интересовало, каким образом появление такой ракеты отразится на «гражданской войне» – споре между Янгелем и Челомеем за место в системе межконтинентальных боевых ракет. Не только главкомы, но и министр обороны маршал Малиновский не хочет глубоко разбираться в наших проблемах. Когда мы подъехали к «двойке», СП переключился на текущие дела.
20 апреля 1964 года мы сделали пятую попытку выйти к Луне. На этот раз все три ступени нашей 8К78 отработали нормально. Четвертая – блок «Л» вместе с АЛСом – вышла на промежуточную орбиту ИСЗ. Снова напряженное ожидание сообщений с теплохода «Долинок» из Гвинейского залива. Сообщение задерживалось, а это мы уже привыкли считать плохой приметой. Действительно, примета подтвердилась – двигатель блока «Л» опять не запустился: система обеспечения запуска не получила команду. Это был уже третий по счету отказ в работе электрической схемы пилюгинского прибора И-100. По установившейся традиции председателем аварийной комиссии назначается предполагаемый виновник. Госкомиссия назначила председателем Пилюгина, а я снова оказался в составе очередной аварийной комиссии.
Явных причин отказа «на поверхности», то есть по прибывшим со специальным курьером через две недели с «Долинска» пленкам «Трала», обнаружить не удалось. Начали длительные тепловые испытания иосифьяновского преобразователя ПТ-500, тепловые и вибрационные испытания пилюгинского И-100. Несмотря на опытность пилюгинских конструкторов обнаружилось, что многие элементы И-100 подвергаются недопустимому местному перегреву. Иосифьян имел все основания взять реванш у Пилюгина за обвинения по поводу «сухого азота». Отношения между двумя фирмами обострились настолько, что мне приходилось выступать в роли посредника и миротворца. Наученный горьким опытом по комиссии Келдыша, я настоял на доработках И-100. Для облегчения теплового режима Финогеев предложил ввести предстартовое охлаждение прибора. Бармин согласился на обдув перед стартом, несмотря на усложнение его стартового оборудования.
Еще почти год ушел на реализацию всех придуманных нашей комиссией мероприятий, повышающих надежность схемы прибора И-100. За этот год было столько событий, что иногда заботы о мягкой посадке на Луну отступали на задний план и казались несущественными.
К Венере продолжала полет станция, запущенная 2 апреля 1964 года. Продолжались пуски «Зенитов», усиленно отрабатывалась первая «Молния-1». Временами я полностью отключался от Е-6 и погружался в проблемы полюбившейся мне «Молнии-1». В июне она начала летать по своей необычной орбите. «Молния-1» увлекала своей практической направленностью. В июне запустили чисто научные спутники «Электроны». В этом же жарком месяце кто-то привез на полигон в ТАССовском изложении интервью фон Брауна о возможных сроках полета на Луну. Фон Браун, судя по тексту, был уверен, что до 1970 года американцы совершат высадку человека на поверхность Луны.
Главный разработчик немецкого «оружия возмездия» – ракет Фау-2 – заявил, что размах работ по космическим программам, достигнутый в США, обеспечит им ведущую роль в мире. Нам было тяжело читать такое интервью, сознавая, что программа Н1 явно отстает от «Сатурна-5». Никак не одолеем, казалось бы, такую «простую» по сравнению с Н1 и Л3 программу, как мягкие посадки маленького автоматического аппарата Е-6. Впрочем, успокаивало то, что у американцев программа мягкой посадки автомата тоже пока не получалась.
Хрущев между тем не забывал о Луне. На Президиум ЦК КПСС были вызваны Королев, Челомей, Келдыш, руководители ракетно-космической отрасли, главкомы ВВС и РВСН.
В результате 3 августа 1964 года появилось Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 655-268 «О работах по исследованию Луны и космического пространства». Этим документом Челомею предписывалось на базе ракеты-носителя УР-500 подготовить и осуществить в 1967 году облет Луны кораблем с экипажем. Были подтверждены прежние постановления, обязывающие Королева готовить в 1967 – 1968 годах экспедицию с высадкой одного человека на Луну и возвращением на Землю. Этим же постановлением утверждался график работ по созданию космических кораблей до 1968 года включительно.
Не были забыты в этой космической пятилетке Марс и Венера.
При чтении этого постановления дух захватывало от обилия и грандиозности задач. Вместе с тем отчетливо вырисовывалось несоответствие желаемого и возможного.
Когда Королев делился впечатлениями о ходе обсуждения космических планов на Президиуме ЦК, я спросил его, упоминалась ли программа Е-6? Он ответил, что этот вопрос никто не поднимал и это к лучшему. Не следует обострять обстановку вокруг неудач и напрашиваться на нагнетание напряженности сверху.