Книга 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны
Шрифт:
Королев, Келдыш, Тюлин, Бушуев и многие наши основные смежники все больше погружались в подготовку пусков трехместного «Восхода». Это было хорошо еще и в том отношении, что участникам работ по «Молнии-1», MB и Е-6 не так настойчиво мешали постоянным и нервирующим контролем сверху.
По-прежнему не затихала напряженная деятельность по боевым ракетам. Королева уже не волновала, как прежде, конкуренция с Янгелем. Гораздо больше его занимали взаимоотношения с Челомеем, который, окрыленный поддержкой Хрущева, отказался сотрудничать с нами в программе Н1 и увлекся облетом Луны на УР-500К.
Королев рассказал, что у него была встреча
До этого времени все полеты советских пилотируемых кораблей выполнялись безаварийно. Но по автоматам для исследования Луны, Марса, Венеры мы имели непрерывные срывы. Это угнетает и заставляет думать, что причина все же не в сложности автоматов, а в недостаточном внимании со стороны разработчиков и приемки. Для пилотируемых аппаратов действовала так называемая «система ответственности 3КА». Кроме того, сказывается и совершенно другое чувство ответственности.
Стало быть, стоит только понизить жесточайшую дисциплину в технологии пилотируемых аппаратов до уровня автоматов – и возможна катастрофа. Необходима административная, моральная и формализованная ответственность единого высочайшего уровня по пилотируемым и беспилотным программам. «Никому не давать никакого спуска по любому замечанию», – резюмировал Королев.
В самом начале 1965 года всех нас потрясло известие о гибели в автомобильной катастрофе Семена Ариевича Косберга. Третьи ступени всех «семерок» оснащены его двигателями, и до настоящего времени без них не обходится ни одна космическая программа.
В начале марта 1965 года я снова возвратился в Тюратам и полностью погрузился в подготовку очередного Е-6. На АЛСе были реализованы мероприятия всех аварийных комиссий. Мы считали, что теперь дело только за надежностью ракеты-носителя.
На полигоне работа шла в особо трудных условиях из-за большого стечения начальства всех рангов. В эти дни шла подготовка к пуску «Восхода-2» с Беляевым и Леоновым. Этому пуску был отдан приоритет, однако по причине всяческих задержек на «Восходе-2» лунная программа его обгоняла, и 12 марта 1965 года состоялся шестой пуск Е-6 с АЛСом № 9. Ракета 8К78 стартовала нормально. Проводив ее визуально до высокой облачности, я зашел к телеметристам и убедился, что все три ступени отработали без замечаний.
Лунная часть ракеты вышла на орбиту ИСЗ.
Однако затем, через положенный час, мы получили еще одно уточненное донесение об очередном незапуске двигателя блока «Л»!
Весь «лунный поезд» остался на орбите ИСЗ. Пока мы размышляли над сообщениями с «Долинска» и строили гипотезы, от Госкомиссии Москва потребовала текст коммюнике, ибо скрыть наличие такого большого ИСЗ от американского контроля за космическим пространством невозможно.
Королев, совершенно подавленный очередной неудачей и озабоченный подготовкой к пуску Беляева и Леонова, от этой проблемы отмахнулся. Келдыш предложил написать хотя бы часть правды.
Тюлин взял ответственность на себя и договорился с ТАСС, который и сообщил о пуске очередного ИСЗ серии «Космос». Так появилось короткое сообщение о «Космосе-60» с высотой орбиты в перигее 201 и в апогее 287 километров.
Во время обсуждения наиболее вероятных причин отказа Пилюгин снова обвинил Иосифьяна в ненадежности ПТ-500. Иосифьян требовал, чтобы Пилюгин искал причину в своих схемах. Дело дошло до фактического разрыва ранее нормальных человеческих отношений. Пилюгин с полигона позвонил в свой институт и дал задание организовать на стенде испытания преобразователя ПТ-500 с «большим пристрастием».
Указание шефа было выполнено с особым усердием, и в результате после многочасового прогона на роторе ПТ-500 обнаружили балансировочную шайбу, которая могла задевать за винт крепления крышки корпуса. Такое тормозящее задевание якобы приводит к выходу из строя ПТ-500, его обмотка горит, а далее – короткое замыкание и общий отказ всей системы питания в целом.
Так было в полете или нет – других достоверных причин не нашли, и Госкомиссия дала согласие на следующий пуск при условии замены ПТ-500 на другой преобразователь. Иосифьян обвинил меня в пристрастном отношении: «Борис, ты – бывший электромеханик, понимаешь, что таким решением мы замазываем пилюгинские грехи».
Я оправдывался, доказывая, что «презумпция невиновности» в борьбе за надежность нашей техники неприемлема. Мы должны исходить из принципа «по любому замечанию должно быть мероприятие, снимающее всякие подозрения в неблагонадежности».
Человека нельзя судить и наказывать только по подозрению. Схемы, приборы, кабели, агрегаты в наших системах необходимо менять или дорабатывать, не требуя полных доказательств их виновности в той или иной аварии. Вина ПТ-500 не доказана, но в его адрес высказано подозрение. Следовательно, он подлежит замене, блок «Л» должен быть доработан.
Отправлять обратно из Тюратама в Подлипки готовые блоки «Л» и космические аппараты для доработки считалось непозволительной тратой времени. Бригада нашего завода проводила доработки непосредственно в МИКе.
На этот раз предстояло вместо одного преобразователя ПТ-500 установить два ПТ-200. Механически это сделать не так уж сложно, но потребовались серьезные изменения всей схемы электропитания, методики испытаний, а параллельно проверка теплового режима. Удивительно, что после стольких неудач люди работали с исключительным напряжением. На моральном состоянии сказывался пример удачных безаварийных пилотируемых пусков. В самом деле, если можно летать без аварий с человеком на борту, то ведь когда-то должно это везение дойти и до лунной программы. Описание шестого пуска Е-6 в служебных отчетах заканчивалось короткой констатацией: «Причиной аварии явился отказ преобразователя ПТ-500». Для ознакомления с экспериментами, которые проводились в институте Иосифьяна, я на несколько дней вылетел в Москву. Эксперименты можно было толковать двояко, и я еще раз убедился в правильности принятого решения.
Впрочем, не только королевскую лунную программу преследовали неудачи.
24 марта мы с председателем Госкомиссии по «Молнии-1» Керимовым, главными конструкторами бортовых систем «Молнии-1» Каплановым и Шереметьевским на Ан-12 вылетели в Тюратам для подготовки я пуска спутника связи «Молния-1». Перед вылетом из Внукова-3 экипаж самолета предупредили, что время посадки совпадает с назначенным на этот же час пуском новой тяжелой челомеевской ракеты-носителя УР-500К. Теперь эту модернизированную трехступенчатую ракету-носитель называют «Протоном». Тогда ее именовали «пятисотка» – предполагалось, что ее стартовая масса будет порядка 500 тонн. На самом деле она достигла 700 тонн, а впоследствии в трех-, а затем уже и четырехступенчатом варианте дотянула почти до 900 тонн.