Книга 4. Фаворит
Шрифт:
* Функции каштеляна не были чётко очерчены. С точки зрения служебной иерархии он занимал второе место в воеводстве после самого воеводы. Наряду с воеводой и епископом входил в сенат Речи Посполитой.
Едва начались засыпанные снегом улицы столицы, как епископ поспешил с ними проститься. Ему надлежало засвидетельствовать свое почтение кардиналу. С ним отделились секретарь, слуга и пять шляхтичей его собственного эскорта. Угу. У каждого имеется свое начальство. Вполне нормальное явление.
–Куда направимся?–Поинтересовался Войнилович,
–На постоялый двор, куда же еще,–пожав плечами, ответил Константин Иванович.
–Вообще-то, будущему герцогу Задвинскому не мешало бы обзавестись в столице собственным домом.
–Вообще-то, лучше бы об этом не говорить вслух,–возразил воевода,–не хватало еще подпасть под обвинение в измене.
–Не переживай, дружище, я понимаю где, что и как следует говорить. А где лучше попридержать язык.
–надеюсь, что это действительно так. Потому как одного воеводу без его каштеляна на дыбу не потащат.
–Вот уж в чем ничуть не сомневаюсь. Ну что, «Красный петух»?
–Не вижу причин изменять устоявшемуся правилу. Крыштав?
–Да, господин воевода,–тут же отозвался командир его личной хоругви.
Мицкевич, Острожский и Войнилович были знакомы уже не первый год. Несколько лет назад они воевали вместе против турок, и в поход на псковскую землю хаживали. В первый раз Крыштав сходил туда с Михайлой Андреевичем, где они были биты. Потом помощником Константина Ивановича. Хм. И снова им намылили холку. Однако, несмотря на это, они сумели если не сдружиться с разбившим их Карповым, то стать союзниками. И даже уже дрались вместе против шведов. Вот такая она, воинская жизнь, причудлива и непредсказуема.
–Поворачиваем к «Красному петуху».
–Ясно, господин воевода. Хорунжий Заборонок.
–Я, господин ротмистр.
–Отправьте людей в Красного петуха».
–Слушаюсь. Андрейка.
–Я,–тут же послышался звонкий голос одного из молодых шляхтичей.
–Бери своих дружков и а «Красному петуху». Скажи хозяину пускай готовится встречать гостей.
–Слушаюсь.
Парнишка не медля ни мгновения кивнул двоим товарищам с которыми был не разлей вода с самого босоногого детства. Еще два стука сердца и трое всадников сорвались с места несясь по широкой заснеженной улице Варшавы. Зеваки и прохожие два успевали податься в сторону, под залихватский посвист парней. Крыштав только покачал им вслед головой и посмотрев на Острожского пожал плечами, мол ребятня, что с них взять.
–Понимаю,–кивая протяжно произнес Константин Иванович.–Но парней все же примерно накажи, чтобы неповадно было.
–Непременно,–с готовностью подтвердил ротмистр, трогая своего коня вслед за воеводой и каштеляном.
Остальной отряд двинулся за ними вполне себе степенно, не выказывая намерения стоптать всякого встречного поперечного. И на постоялый двор прибыли с не таким уж и большим отрывом от лихачей. Правда, те все же оказались достаточно расторопными и успели определиться как с комнатами для офицеров, так и с постоем для людей и лошадей.
Еще пара часов и опустилась темнота. Но к этому времени усталые путники успели получить не только тепло, но и сытный ужин, сдобренный вином. Правда, не так щедро, как хотелось бы молодым людям. Такими уж были условия службы. По настоящему
–Михайло Андреевич, вас там какой-то господин спрашивает,–подойдя к столу за которым сидели трое начальствующих лиц, угрюмо доложил Андрейка.
А чего радоваться-то, коли за лихость всю тройку определили в караул. Мало ли, что постоялый двор и вроде как в пределах городских стен. Это ни о чем не говорит. Служба есть служба. Ну и кто должен охранять покой остальных после длительного перехода, как не отличившиеся.
–Ну так и пригласил бы его сюда,–окинув взором высокого и худощавого парня, произнес Войнилович.
–Приглашал, да он отказался. Просил передать, что в поход вместо трех повозок лучше брать одну вьючную лошадь.
–Даже так. Ладно, иди. Господа, прошу прощения, но похоже мне нужно переговорить с одним моим старинным приятелем.
–Кто он?–Поинтересовался Острожский.
–Потом, Константин. Все потом.
Выйдя во двор, Войнилович обнаружил что там во всю идет снег. Середина зимы. Хорошо еще хоть нет сильного мороза и ветра. Вот так и подмывает замереть в созерцании представшей картины. В неровном свете из окон домов и факелов, на фоне белого савана укрывающего город зрелище поистине завораживающее.
Прошел к воротам, куда указал Андрейка. Хм. Нет. Этого молодого человека он никогда не видел. И он не мог быть тем, кто передал короткое послание. Да этот вообще какой-то оборванец. Из нищих что ли?
–Ты меня спрашивал?
–Я господин,–хриплым голосом ответил незнакомец.
–Не помню, чтобы мы были знакомы.
–Меня прислал тот, кого вы знаете,–ответил нищий.
–И что он просил мне передать?
–Ничего. Только проводить к нему.
–Даже так. Ладно. Веди.
Михайло Андреевич без тени сомнения ступил на улицу, направляясь за незнакомцем. Ну не мог его прислать никто иной, как Щенкевич дважды обязанный Войниловичу жизнью. Было дело в прошлую турецкую компанию. Причем во второй раз Войнилович вырвал шляхтича из плена. Его как раз уже собирались придать мучительной смерти.
Чуть позже польская армия была бита и утратила весь свой обоз. Хм. Вместе с тремя повозками добра собранного Войниловичем. Щенкевич же имел только одну вьючную лошадь, которую вполне благополучно вывел при отступлении. Вот так и вышло, что едва вынувшийся из плена оказался в более выгодном положении, чем его спаситель.
–Господин, я все сделал как вы просили.
Они отошли от постоялого двора на два квартала и едва завернув за угол оказались перед высоким мужчиной завернутым в черный плащ.
–Я вижу. Вот твой злотый,–раздался знакомый голос.
Нищий без тени сомнений или опаски приблизился к нанимателю и принял монету. Вот только в следующий момент Щенкевич выбросил вперед левую руку и в подворотне раздалось булькающий хрип, столь характерный для разверстой глотки.
–Богумил, что ты?..
–Иди за мной,–спокойно, словно ничего не произошло, перебил его старый приятель.
Отвернулся и двинулся прочь от агонизирующего нищего, вдоль по темной улице. Оно конечно из-за белого покрывала темной ее назвать сложно. Но с другой стороны, обильный снегопад ограничивает видимость парой десятков шагов.