Книга 4. Фаворит
Шрифт:
Про Константина Ивановича не без злорадства говорили, что мол сам из голытьбы и собрал вокруг себя такую же голь перекатную. Вообще-то вранье. Он конечно не из магнатов, то так, но из вполне обеспеченного рода. А уж за последние годы так и вовсе поднялся на зависть иным. И не просто поднялся, но и тянет за собой других. Развивает ремесла и торговлю. Помогает земледельцам.
А что до них… Молодые, дерзкие и горячие, они были готовы идти за воеводой хоть в саму преисподнюю. Что их ожидало в прежней жизни? В лучшем случае родительский клинок, а как в семье не один сын так лучшее достанется старшему. Вот так. Вроде и шляхтичи
Андрейка, Владак и Карпусь были одногодками. Проживали в усадьбах по соседству, да дружили так, что не разлей вода. И все трое младшие сыновья, в семьях с пусть и своим, но небольшим клином. И будущее у них было не радужным. Не факт что даже удастся стать клиентом какого магната. Поэтому за предложение поступить на службу они вцепились, что голодный в краюху хлеба.
Родители препятствий им чинить не стали. Так уж сложилось, что младшие сами устраивали свою жизнь. По старинному обычаю, родителю оставалось только снарядить воина и предоставить своей судьбе. А уж коли наниматель отказывается от экипировки и оружия, заявляя, что возьмет эту заботу полностью на себя, так и подавно никто такому противиться не станет.
Уже через неделю после прибытия в Динабург Андрейка облачился в новенькую форму, непохожую на иные и сшитую по его мерке. Глядя на друзей и свое отражение просто диву давался, как же разительно меняет людей достойное одеяние. Первое в его жизни не с чужого плеча.
Кстати да, имелось у них в казарме зеркало. Потому как надевший форму обязан был иметь вид опрятный и молодцеватый. Неряхам доставалось от капралов и хорунжих на орехи. А уж коли кто из офицеров сделает замечание или не приведи господь воевода или каштелян… Не. Об этом и думать не хотелось. Проще самому утопиться. Мучений меньше.
Кроме того каждый из них получил доброго коня со сбруей, да оружие. Причем такое, что иные и обзавидуются. Потому как все оно было выделки замятлинских оружейников, уже успевших снискать себе славу знатных мастеров. Хотя-а… Об отдельных мастерах тут говорить не приходилось. К примеру Андрейка ни об одном не слышал. Поминался только сам оружейный завод.
Каждому шляхтичу полагалось по пике, сабле, ножу, мушкету и паре пистолей. Весь огненный бой с гладким стволом, что конечно было не очень хорошо. Потому как поговаривали будто в дружине того же псковского боярина Карпова, кому принадлежало Замятлино, последний пехотинец и даже ополченцы были вооружены винтовальными мушкетами. Но с другой стороны, выделка стволов столь тщательная, что пуля входила впритирку, а точность боя сохранялась на полторы сотни шагов.
–Сто-ой! Спешиться. Сойти с дороги. Обиходить лошадей. Десяткам развести костры.
Команда из уст ротмистра разливается по сердцу сладкой патокой. Оно конечно, устроиться на каком постоялом дворе или деревеньке куда предпочтительнее. Но с другой стороны, им к бивачной жизни не привыкать. Год уж как живут в беспрестанных учениях и походах. Потому и дело спорится. Каждый знает что ему надлежит делать.
Хм. Ну и пошли ходоки от соседних десятков выспрашивая, да вынюхивая новости. Оно ведь как. Каждый из них готов за Острожского жизнь положить. То так. Но ведь страсть как интересно, не появились ли какие новости. И ведь умом понимают, что взяться им неоткуда, но вдруг.
Еще
От них же требовалась самая малость, задержат возможную погоню и выиграть для воеводы время. И если потребуется, то ценою собственной жизни. Испугались ли они? Пожелали ли отойти в сторону и не вмешиваться в дела, где ставкой могла быть плаха? Как бы не так! Они жаждали, чтобы эти королевские и магнатские прихвостни появились как можно быстрее…
Очень скоро в просвете между двумя большими лесными массивами заплясали веселые языки пламени костров. Весело затрещали горящие головни и захрумкали овсом лошади. Бойцы доставали сухие пайки состоящие из сала, сыра да сухарей. Впрочем, не так чтобы и мало. А уж если обжарить на огне, так и подавно. Едва в воздухе поплыли ароматные запахи, как настроение парней тут же улучшилось. И куда только делась мрачность ночного перехода.
–Ну чего там, Карпусь? Вызнал чего?–Потягивая из кружки горячий взвар из трав и чувствуя облегчение, поинтересовался Андрейка.
–Да уж вызнал,–важно подбоченившись произнес паренек и тут же взял паузу.
Он чуть не на голову уступал в росте своим друзьям, но зато был куда более крепкого сложения, чем Андрейка. Правда, несмотря на схожесть последнего с тонкой жердью, это не мешало ему быть лидером тройки. Впрочем, сейчас в центре внимания был все же не он.
–И?–не выдержав, ткнул его в бок Владак.
–Да не пихайся ты, бычок трехлетка,–отмахнулся Карпусь.
Что есть, то есть. Владак не только ничуть не уступал Андрейке в росте, но еще и был весьма могучего сложения. В хоругви никто не мог соперничать с ним в силе. Включая Ротмистра. Хм. Вообще-то, Мицкевич обладал весьма непредставительной внешностью и низким росточком. Конечно это не мешало ему быть по настоящему опасным соперником. Но факт оставался фактом. Если не успеет что-либо предпринять, то Владаку вполне по силам забросить его шагов на пятнадцать.
–Карпусь, мы прониклись важностью момента,–искренне заверил его Андрейка.–Теперь может поведаешь, чего такого ты вызнал?
–Да ничего особенного. Парни краем уха слышали, как ротмистр с хорунжими разговаривал. Сразу после завтрака начнем рубить рогатины и перекрывать тракт. По нему быстрее всего можно добраться до Инфлянтии, а значит и случись погоня, то пойдут они отсюда.
–А как не будет погони?–Поинтересовался Владак.
–То без разницы. Стоим здесь ровно сутки. Времени для отрыва Острожскому будет куда как достаточно. Да и наши лошади отдохнут. А там в седла и тайными тропами, в обход до Динабурга.
–Это как так, тайными тропами?–Возмутился Владак.
Видать уже настроился на ратный подвиг, а может и погибнуть за правое дело. А тут такое. Уходить. Да еще и скрытно. Такого его горячий нрав никак стерпеть не мог.
–Успокойся. Будут еще у нас сечи. Никуда не денемся, при таких-то делах. Вот только, пока рушение не соберется, у воеводы каждый боец на вес серебра, из крестьян ли он или благородный шляхтич,–отпив еще один глоток обжигающего взвара, авторитетно возразил Андрейка.