Книга 4. Ракеты и люди. Лунная гонка
Шрифт:
Афанасьев, вернувшись к себе, позвонил мне по «кремлевке» и сказал, что доклад останется для истории, но он благодарит меня и Бушуева за помощь в критическую минуту.
Холодным московским утром в понедельник 21 октября вместе с Шабаровым мы приехали в наш аэропорт «Внуково-3». Пронизывающий ветер гнал мокрый снег, разбавленный мелким, колючим дождем. Мы выдерживали неписанный протокол посадки – до появления начальства не входить в самолет. Ждали приезда Афанасьева и Келдыша. Только после них поднялись по трапу в Ту-134.
В Тюратаме сияло солнце. После московского осеннего ненастья мы
На «двойке» я поселился в домике № 1. Рядом с домиком Королева. На нем недавно укрепили мемориальную доску розового гранита с барельефом Королева: «Здесь жил и работал Главный конструктор академик Сергей Павлович Королев. 1956 – 1965».
Выросшие вокруг домиков тополя наполняли в безветрие воздух необычным для степей ароматом. Вечером с министром в составе большой свиты совершил объезд достраивающихся стартовых позиций Н1.
Старт «Союза-3» готовился с 31-й площадки. Утром Береговой проводил там «отсидку» и получал дополнительный инструктаж. Вечером в МИКе «двойки» собралась представительная Госкомиссия.
«Такого сбора давно не было», – сказал севший рядом со мной Исаев.
Вызов Афанасьева на Политбюро не прошел даром. На Госкомиссию прилетели Глушко, Бармин, Пилюгин, Рязанский, Конопатов, Иосифьян, Юревич, Лобанов, Хрусталев, Северин, Даревский, Брацлавец. В президиуме Госкомиссии рядом с Кирилловым сидели Мишин, Карась и Курушин.
Проверка готовности всех служб началась с ракеты-носителя. Александр Солдатенков основательно подготовился и убедительно отвечал на вопросы по поводу замечаний, имевшихся на всех «семерках» при пусках за последние полгода.
После докладов о полной готовности Госкомиссия приняла решение о вывозе на старт № 1 ракеты-носителя с беспилотным кораблем 7К-ОК №10.
Вечером 23 октября на 17-й площадке в резиденции космонавтов проводилось торжественно-показательное заседание Госкомиссии с кино– и телевизионной съемкой. На заседании выступил Афанасьев.
– Сегодня мы приняли очень важное решение, – сказал он. – Имел место длительный перерыв в пилотируемых полетах. Мы понесли тяжелую утрату. Но этот рубеж преодолен. Проведено более 70 испытательных сбросов для проверки парашютной системы. Более 700 всевозможных испытаний отдельных элементов. У нас есть полная уверенность в успехе предстоящего полета. Мы с большим удовлетворением принимаем предложение о том, что полетит Георгий Тимофеевич Береговой, Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель. Мы уверены, что он выполнит ответственное задание.
Выступил и Келдыш.
– Я хочу пожелать товарищу Береговому успешного выполнения важнейшего задания. Своим опытом Георгий Тимофеевич должен восстановить веру в надежность пилотируемых программ. К этому полету все мы долго готовились. Сотни людей вложили много души и энергии, чтобы обеспечить успех, так необходимый после вынужденного перерыва. Еще раз желаю товарищу Береговому успешного выполнения задания.
Министерство обороны представлял Карась.
– Личный состав космодрома и всех воинских частей, участвующих в работе по приказу Главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения обеспечит выполнение всех возложенных на него задач.
Береговой в ответном слове взволнованно поблагодарил за доверие и пообещал приложить все силы для выполнения задания партии и правительства.
По штатному расписанию я значился заместителем начальника ГОГУ и мне было положено находиться в Евпаторийском центре управления. 24 октября с группой товарищей, отчитавшись перед комиссией, мы вылетели на Ан-24 из Тюратама в Саки. С посадкой для дозаправки в Уральске полет занял более восьми часов. Приземлились только в 19 часов. Крым, он и в конце октября Крым. Освежившись в гостинице, я наслаждался в гостеприимной офицерской столовой отличным ужином. Стол был обильно сервирован дарами крымской природы. Но истинное удовольствие только что прилетевшим и здешним «аборигенам» доставлял оживленный обмен новостями и полные незлого юмора рассказы о последних «бобиках», неизбежно возникающих в больших ракетно-космических системах еще на земле до пуска.
С утра 25-го началась горячая работа по управлению полетом «Союза-2». Старт прошел нормально. Параметры орбиты были на редкость близки к расчетным.
Для всех групп и служб командно-измерительного комплекса сутки работы по беспилотному «Союзу» стали прекрасной тренировкой перед пилотируемым пуском.
Баллистические центры НИИ-4, ОПМ и ЦКБЭМ должны были ранним утром 26 октября 1968 года провести за короткие временные отрезки видимости обработку орбитальных измерений первых витков, появляющихся над нашей территорией, рассчитать точное время старта «активного» корабля и передать его на полигон за два часа до старта.
Начало 13-го витка в 5 часов утра находилось в зоне видимости двух дальневосточных пунктов. Десять минут сеанса связи хватило, чтобы убедиться, что все бортовые системы «Союза-2» в норме. Баллистические центры к 9 часам утра отправили телеграммы: «Время старта 11 часов 34 минуты 18,1 секунды. Допустимая задержка старта для начала ближнего сближения не более 1 секунды».
Имелось в виду, что радиосистема «Игла» на «пассивном» и «активном» кораблях будет прогрета и включена для взаимного радиозахвата сразу после выхода «активного» корабля на орбиту. Радиозахват будет обеспечен, если сразу после выхода на орбиту «Союза-2» дальность до «Союза-3» не превысит 20 километров. НИПу-3 в Сары-Шагане мы выдали команду подготовиться к отбою заложенной еще со старта программы ближнего сближения в случае, если старт пройдет с опозданием более чем на одну секунду. В этом случае ГОГУ должна принять решение о выдаче команды на включение режима дальнего сближения из Уссурийского НИП-15.
Нужна была очень четкая работа баллистических центров и служб связи, чтобы мы в Евпатории могли принимать решения и передавать их НИПам за секунды. Действительное время старта с ошибками в десятые доли секунды из Тюратама должно быть сообщено НИПу-16 не позднее чем через три минуты.
В 11 часов 25 минут прошел доклад о пятиминутной готовности. Пока связь не подводит. В зал управления передаются привычные, но всегда волнующие доклады: «Протяжка один», «Продувка», «Готовность одна минута», «Наддув», «Протяжка два», «Есть отвод мачты!», «Подъем!». Мучительная пауза – и: «Тридцать секунд – полет нормальный!»