Книга архетипов

Юна Летц

А еще там множество совпадений, стоит его потрясти, и тут же позвонит знакомый. Он постоянно встречает знакомых, это его тайная сила, куда ни приедет, всюду «привет-привет». Так что в шаре все время звенит чудо – тишина, полная памяти о тех и о том, что встречалось ему на пути.

Так он стоит на втором этаже своего дома и смотрит на небо. Он секретный агент, но такой, что небо его видит, то есть немножечко явный. С небом они обмениваются любезностями и, честно сказать, не только. Иногда небо позволяет себя пить, и он стоит и пьет из него коктейли. Так ему хорошо. Лицо в рамке из бороды. Намечающаяся дверь на

листе – лаз в другие миры.

Он стоит, мастерит дверь и задумывает новый небесник. Вот они придут и опять выставят свои фонари слов, придут ангелы и те хиппи, что тоже суперагенты, некоторые из них писатели, другие даже еще тише – праведники, праведники, чудаки, очень секретные и оттого очень спасающие. Они бьют светом, но так бьют, чтобы никто не пострадал. Ведь этот небесник устроен по типу мира. Свет тут спасающий, а волшебства очень тихие. Только шапки растут со звуком, да еще музыка играет. Но это чтобы руки складывать в лодки более-менее синхронно, и получалась молитва, ведь это лодочный ансамбль, вы не забыли?

Он трясет шар, и человеку летит лист древесный, считай, приглашение. Кстати, если вы читаете это, вы тоже приглашены.

Великан муравьиного дерева

Герой: Даника Крагич

Профессор компьютерных наук из Королевского технологического института (KTH), Стокгольм, Швеция. Признана членом Института инженеров по электротехнике и радиоэлектронике (IEEE) за вклад в создание систем машинного зрения и манипуляции с роботами.

– –

Она муравьиное дерево. Мурашки снуют по нему, снизу-вверх и в обратную сторону, они не от страха, они от того, что каждый день – это поле для экспериментов. Из ее стеблей можно делать духовые трубки, а из веток – лук, чтобы стрелять по мишеням. Ее цветы опыляют колибри, это их пища. А кора целебна, адаптоген, антибиотик и вечная лапачола.

Она дерево со множеством имен, листопадное, с шарообразной кроной, устойчивое к воздействию окружающей среды, высокое, но миниатюрное, с плодами-коробочками, в которых крылатые семена.

Она не просто дерево, она живой великан, зеленый и сильный. Точно зеленый? О, да. Она может быть очень яростной, а может быть очень любящей. Как природа, как сила, схваченная в жизнь, яркая, сложная и простая в один момент. Иногда чересчур оберегающая, но способная улыбкой уравновешивать колебания явлений. Этот великан находит счастье внутри. Ее внутренний мир просторный, там много света и две закрытые фабрики по производству парчи. Brocade произносится как брокколи, и оба от одного слова, и оба очень изысканны – красавчик-овощ и материал из цветного шелка с золотыми нитями.

Ее теплое место – около швейной машинки. Как это, великан шьет? О, это волшебство, перешедшее по наследству. Самое первое воспоминание, как она играет на полу, а рядом бабушка шьет. Ведь шитье – это превращение. Ты можешь взять любой хаос и воплотить его в нечто конкретное. Ты можешь

взять полотно, материю и подарить ему форму. Хорошо, да? Очень хорошо. Оформлять явления – вот что такое шитье. Она меняет пути мышления людей, делая неоформленные вещи оформленными, и они носят эти одежды знания. Почему заводы закрыты? Потому что все делается руками. Парча ткется изо дня в день, чтобы стать драгоценностью, а золотые нити – это моменты, когда простое дело превращается в сильное, нужное, полезное – такое, что укажет другим их направление.

Ведь все мы сплетены из многих измерений. Разные слои поколений делают этот опыт объемным, и она идет по пути и видит, что люди зеркала, что они друг друга ведут. И так образуется мир многих зеркал, где великаны подхватывают истории тех, кто только начал расти и помогают им вытянуться к солнцу.

Она верит в знание. Но и она верит в чудо – в чудо человеческого развития. А еще в красоту. Великан знает – красота в честности. Если ты честный, ты красивый. Ты красивый – то есть честный с собой, ты знаешь, куда ты идешь, как себя вести, где твои золотые нити и как из них сотворить ткань бытия.

Иногда она оставляет свое плотное тело и превращается в легонькое теплое кружение на солнце. Она солнечный ветер, подвижный воздух, который не разрушает, но двигает, питает, насыщает собой. Она знает, что один человек не может совершать великое день за днем, нужна общая сила, та, которая вздымает тебя и превращает в разные явления и существ. Ты тигр и сигал, ты эпопея и танец, ты солнечный ветер, ты все живое и ты видишь эти слои мира. Мир как пирог, как хлеб и авокадо, приправленные солью земли, потому что в тебе должна быть эта соль, тихое остроумие, вызывающее солнца других – улыбки.

Она умеет превращать планы в жизнь. Она знает, как доходить до цели, при этом удерживая концентрацию на главном. Она видит память как коробку, в которой лежит компас, чек-лист. Она идет по пути, на котором можно не только проложить новый путь, но и подать руку другим.

Ей нравится начинать с ничего. Ей нравится белый цвет, это ничего, но такое насыщенное. Его можно дополнять чем угодно, любыми внутренними состояниями. И на контрасте видеть жизнь в красках. Например, осень, ее любимое время года, время богатой умеренности, когда все «именно так», не слишком. Не слишком много солнца, не слишком много ветра, не так много холода, весь спектр на нужном уровне. При этом земля дает большой урожай. Это время года – маленький открытый заводик парчи. Ткань бытия становится коллекцией богато-декоративных тканей солнечного плетения.

И муравьиное дерево покрывается водопадом цветов. И его тело расслаивается на изящные бумеранги, потому что мы состоим не только из слоев времени, но и из наших поступков. То, что ты сделал, к тебе вернется. И боль, и добро, то, что ты сделал, все это получишь назад в приумноженном виде.

И маленькие деревья станут большими, демонстрируя другим чудо превращения – когда ты стал тем, что жило только в мечте, когда ты воплотился, сшил себя и у тебя появилась форма – красивая в своей честности.