Книга для учителя. История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР
Шрифт:
В необходимых случаях еще до ареста преступник секретно фотографируется со своими шпионскими и вражескими связями, с тем чтобы во время допроса этими документами изобличить его в практической преступной деятельности.
3. Следователь, принявший дело к производству, тщательно изучает все имеющиеся агентурные, следственные и иные материалы, послужившие основанием к аресту, а также вещественные доказательства, личные документы, переписку и другие предметы, изъятые при обыске, в целях использования всех этих данных в следствии. Специально проверяется одежда арестованных, а также изъятые у них при обыске подозрительные вещи с целью обнаружения тайников.
При аресте переброшенных на территорию СССР иностранными разведками шпионов, диверсантов и террористов изъятые у них документы и подозрительные записи проверяются в специальных лабораториях МГБ для обнаружения тайнописи, условных знаков, паролей, а также установления, не пропитаны ли документы отравляющими или ядовитыми веществами.
4. При допросе арестованного следователь стремится добиться получения
Когда арестованный не дает откровенных показаний и увертывается от прямых и правдивых ответов на поставленные вопросы, следователь, в целях нажима на арестованного, использует имеющиеся в распоряжении органов МГБ компрометирующие данные из прошлой жизни и деятельности арестованного, которые последний скрывает.
Иногда, для того чтобы перехитрить арестованного и создать у него впечатление, что органам МГБ все известно о нем, следователь напоминает арестованному отдельные интимные подробности из его личной жизни, пороки, которые он скрывает от окружающих, и др. […].
7. В отношении арестованных, которые упорно сопротивляются требованиям следствия, ведут себя провокационно и всякими способами стараются затянуть следствие либо сбить его с правильного пути, применяются строгие меры режима содержания под стражей. К этим мерам относятся:
а) перевод в тюрьму с более жестким режимом, где сокращены часы сна и ухудшено содержание арестованного в смысле питания и других бытовых нужд;
б) помещение в одиночную камеру;
в) лишение прогулок, продуктовых передач и права чтения книг;
г) водворение в карцер сроком до 20 суток.
Примечание. В карцере, кроме привинченного к полу табурета и койки без постельных принадлежностей, другого оборудования не имеется; койка для сна предоставляется на шесть часов в сутки; заключенным, содержащимся в карцере, выдается на сутки только 300 г хлеба и кипяток и один раз в три дня горячая пища; курение в карцере запрещено.
8. B отношении изобличенных следствием шпионов, диверсантов, террористов и других активных врагов советского народа, которые нагло отказываются выдать своих сообщников и не дают показаний о своей преступной деятельности, органы МГБ, в соответствии с указанием ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 г., применяют меры физического воздействия […].
Источник. 1994. № 6.С. 112–114.
№ 8
Из совершенно секретной информации об участии заместителя министра иностранных дел Белорусской ССР В. И. Формашева в инциденте, произошедшем в колхозе «Коммунизм» Минской области
9 мая 1949 г.
[…] По сообщению МГБ БССР, Формашев Вячеслав Иванович, будучи заместителем министра иностранных дел БССР, в июне месяце 1947 г. провалил план мероприятий Совета Министров Белорусской ССР по посещению иностранными корреспондентами одного из колхозов Логойского района Белорусской ССР. Корреспондентам по этому плану должны были показать колхоз имени Сталина Логойского района Минской области, в котором были проведены соответствующие мероприятия по их встрече. Однако, вопреки этому плану, исполняющий обязанности заместителя министра иностранных дел БССР Формашев 25 июня 1947 г. повез иностранцев в другой и самый отсталый колхоз «Коммунизм» Логойского района. По приезде в колхоз «Коммунизм» корреспондентов встретил председатель колхоза Римша Антон, который по своему внешнему виду был грязный, оборванный и босиком. Римша пригласил всех приехавших в свою квартиру, находившуюся в крайне антисанитарном состоянии, вследствие чего иностранцы не пожелали остановиться в ней и сразу же вышли на улицу, где и происходила их беседа с председателем колхоза. На поставленные корреспондентами вопросы о материальном и бытовом положении колхозников председатель колхоза Римша ответил, что колхозники в прошлом году на трудодень получили только по 180 г ржи и больше ничего и что население испытывает большие материальные затруднения. Вокруг иностранцев собралось большое количество колхозников, и некоторые из них выкрикивали, что они не имеют хлеба, варят и едят траву, что живут очень плохо и т. п. Перед отъездом иностранцев их обступила толпа колхозников, которые кричали и жаловались, что пухнут с голода, едят хлеб из травы, а одна колхозница подошла к корреспонденту газеты «Нью-Йорк трибюн» Нисману и показала ему лепешку, приготовленную из картошки с травой, заявив, что колхозники питаются таким хлебом. Таким образом, по существу, Формашевым сознательно была допущена провокационная вылазка отдельных антисоветски настроенных колхозников перед иностранцами с целью дискредитации колхозного строя.
Бюро ЦК КП(б) Белоруссии объявило Формашеву выговор со снятием с должности заместителя министра иностранных дел БССР […].
Старший референт 2-го сектора отдела кадров Комитета информации МИД СССР В. Алексеев
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 118. Д. 409. Л. 138–139.
№ 9
Из обращения молодежи г. Валуйки Курской области в редакцию газеты «Комсомольская правда»
Июнь 1949 г.
Дорогая редакция! От имени многих десятков учащейся и трудовой молодежи г. Валуйки решили обратиться к вам мы — ученики-студенты медшколы, педучилища, с[пециальной] ш[колы] № 1, школы комбайнеров и вечерней школы с просьбой о помощи, и притом о немедленной.
Вот уже вторую неделю, как не только мы, а и все граждане города не имеем хлеба. Ходим впроголодь, хоть [милостыню] проси. Выпекать хлеба в городе начали очень мало, в городе один магазин, у него собираются тысячи народу, достать хлеба невозможно, так как там душат один другого и привозят 200–250 буханок. Народ ругается бранными словами и на правительство, и на Сталина, что никак нет у нас жизни. Говорят, что война скоро будет, поэтому запас делают. На базаре ничего не купишь, все вздорожало в 20 раз, жуть, что делается, как в пекле мы живем. И вот у нас учат, что идем к зажиточной и культурной жизни, о том, что у нас забота о человека, а на самом [деле] не разберешь — одни беспорядки да издевательства. Какое ученье на ум пойдет, если голодный. Сколько героев соц[иалистического] труда, какие урожаи снимают, а мы голодаем. Мы спросили, долго ли будет так, в РК ВЛКСМ, а секретарь РК Павлов говорит: «Я сам никак хлеба не достану, помогать надо Китаю, до нового урожая потерпеть надо». Мы так и не вынесем, на базаре 20 руб. буханка из-под полы. Разве мы в силах купить? В чем дело, дорогая редакция, почему нет хлеба, неужели мы такие бедные? Старики говорят, что раньше никогда и не думали о хлебе, его было как навозу, почему сейчас, при колхозном строе, при хороших урожаях, и нет хлеба? Где причина? Объясните и помогите. Мы, комсомольцы, болеем душой и о народе, о своих отцах и матерях. Когда посмотришь со стороны, что делается за хлебом, и думаешь, если бы тут был американец, сейчас бы, наверное, на весь мир по радио сообщил, что у нас нет хуже в мире. Местные власти не обращают никакого внимания. Нет заботы о народе, люди на глазах мучаются, голодают, а они холодком смотрят на это.
Дорогая редакция! Вы имеете силу. Помогите народу и молодежи. Неужели мы не достойны заботы? Через министерство добейтесь, чтоб г. Валуйки имел хлеб. Народ у нас мучается. Мы, молодежь, форменным образом голодаем. Учеба на ум не идет, а тут экзамены. Просто какое-то вредительство. Просим вас […] похлопочите, чтобы Валуйки снабдили хлебом. Ибо районные и областные власти не внемлют обращению. Жуть, что делается. Ребята деревенские привозят из дому хлеб, сманивают девушек, те им отдаются, теряя свою честность. В педучилище ученик Сергеев двух девушек использовал за хлеб, об этом знают немногие, вот что делается в захолустном городке Валуйки. Дорогая редакция, убедительно просим вас принять самые срочные меры. Будем очень вам благодарны. А ведь мы просим то, что в социалистическом обществе должно быть в избытке. Помогите нам в хлебе. Дайте нам хлеба. Ждем вашей чуткой помощи […].
Аглоткова, Андрееваи др.
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 118. Д. 435. Л. 40–41.
№ 10
Совершенно секретное письмо В. С. Абакумова Г. М. Маленкову
26 августа 1949 г.
В МГБ СССР поступили данные о том, что Переселенческое управление при Совете Министров РСФСР 7 декабря 1948 г. направило в переселенческие отделы при краевых и областных исполкомах Советов депутатов трудящихся директиву за № 366с, имеющую своей целью усиление работы по розыску за границей и репатриации в СССР советских граждан. В этой директиве предлагалось через советский и колхозный актив выявить в городах и сельских местностях лиц, которым известны адреса своих родственников и знакомых, до сих пор не возвратившихся в Советский Союза, с тем чтобы получить от этих лиц письма за границу с призывом о возвращении на родину. Кроме того, предлагалось получить письма за границу от репатриантов, прибывших на территорию края-области. В дополнение к этим указаниям Переселенческое управление 27 апреля т. г. за № 26с и открытой телеграммой № 160 потребовало от переселенческих отделов усиления работы по выполнению своей директивы № 366с, вновь обязывая организовать получение от каждого лица, возвратившегося в Советский Союз, не менее двух писем к родственникам и знакомым за границу. По имеющимся данным, переселенческий отдел Ставропольского крайисполкома, в свою очередь, разослал аналогичные указания райисполкомам.