Книга дракона
Шрифт:
– Скоро прорвется внутрь, – заметил эльф, широкой пятерней налегая на рычаг, отчего платформа с гудением пошла вниз. – Говорите, протоволк Тодола? Так почему он гонится за вами?
Эб растерянно пожал плечами, а пес ответил:
– Не глупи, Гагра. Мог бы и догадаться уже…
– Как меня назвала маленькая собачка? – удивился толстяк. – Откуда она знает… – он вдруг опустился на колени и приблизил лицо к морде пса. – Хо… хо… – задумчиво пробормотал Гаргантюа после паузы и добавил, выпрямляясь: – Глаза!
– Во-во, –
– Гагра узнает эти глаза… – продолжал бормотать эльф.
– Именно. Глаза – зеркало души.
– Эти знакомые, хитрые, бегающие глазки с желтыми зрачками, эти мокрые, как недожаренная яичница, эти тусклые глазенки…
– Хватит! – рявкнул пес. – Что за шуточки?
– Большой Кастелян! – взревел толстяк, обхватил пса обеими руками и закружился так, что платформа качнулась. – Могучий Кастелян проснулся! – радостно ревел он, обнимая пса. – Он опять со старым Гагрой!
Эб, уже и сам сообразивший, что произошло, чья душа вселилась в тело песика Нобби, одним глазом посматривал на них, а другим разглядывал окружающее.
Пол станции остался вверху, они опускались вдоль четырех длинных штанг, а вокруг тянулись темные ярусы, заполненные механизмами непонятного предназначения. Между толстыми столбами вращались массивные колеса, из невидимых отверстий выстреливали струи пара, что-то гудело и равномерно лязгало.
– И это все находится под Кривым лесом? – тихо произнес Эб.
Эльф по имени Гаргантюа и по прозвищу Гагра услышал его. Отпустив Кастеляна, он повернулся к Эбвину. Торчащие из черных смоляных волос павлиньи перья покачивались в потоках воздуха, зеленый комбинезон, со штанин которого по бокам свисала длинная бахрома, туго натягивался на животе. Обут эльф был в мягкие мокасины, на шее его висели бусы из перламутровых ракушек. Уши вытянутые, остроконечные, будто в детстве Гаргантюа подвесили за них сушиться, защемив прищепками на веревке, да и забыли снять.
– С собакой Гагра разобрался, – произнес смуглолицый толстяк, теребя пальцами круглое золотое кольцо в левом ухе. – Теперь ты, человек. Кто таков?
– Да, – подал голос Кастелян, усаживаясь. – Мы так и не познакомились. Тебя как звать, малый? Откуда ты? И что делал в моем замке вместе… вместе с этим псом?
Пока Эб рассказывал, откуда он и что делал в замке вместе с Нобби, лифт остановился. За это время сверху несколько раз доносилось протяжное эхо грохота – протоволк пытался прорваться на станцию.
– Плохи дела, – Гагра спрыгнул с платформы. – От твари так просто не убежишь.
Ярусы широкой спиралью поднимались вокруг, лязг звучал со всех сторон. Сквозь дымный полумрак Эб различил большие круглые двери, к которым устремились Гагра и Кастелян. Боясь отстать, Эбвин побежал за ними.
Тодол нахмурился.
Беглецы скрылись,
Как же он мог забыть, что под Кривым лесом спрятана одна из станций Дороги! Конечно, очень скоро зверушка ворвется внутрь… Но где к тому времени будут враги?
Тот косматый, впустивший их на станцию Криволесье, – смотритель. Он знает, что делать дальше, а раз так, в ближайшее время беглецы не вернутся на поверхность…
Черный глаз обладал большой мощью, но даже он не мог заглянуть под землю. Догонит зверушка беглецов где-то там или они опять сумеют ускользнуть? Бардо оставалось только ждать, наблюдая за тем местом, где они могут появиться.
Тодол неторопливо обошел ложе. Позади был широкий стол, весь уставленный кувшинами и чашами. На куске холста лежали тельца семи дохлых крыс. Мимолетно глянув на них и улыбнувшись, Тодол достал из ящика стола большую пергаментную карту, вернулся и расстелил ее на полу возле сундука.
Карта была прямоугольной, узкая вертикальная полоска делила ее на две равные половины. За границами карты – лишь белое пространство, пустота, будто мир там заканчивался. Разноцветные пятна гор, озер и лесов, белая область на севере и зеленая на юге, океан, пустыня, горы… Тонкий пунктир показывал Дорогу. Там, где она пролегала под землей, пунктир был коричневым, а там, где выходила на поверхность, становился зеленым.
Нагнувшись, Бардо внимательно рассмотрел карту – и ощутил на себе взгляд.
Тодол медленно, очень-очень медленно выпрямился. Черный глаз смотрел на него, пристально и с такой ненавистью, что по спине Тодола побежали мурашки.
Какое-то время они в беззвучном поединке пялились друг на друга. Цепи звякнули, натянулись, книга качнулась и замерла. Мощь глухой ненависти, исходившей от нее, в конце концов заставила Тодола моргнуть и опустить голову. Именно потому, что книга становилась все сильнее, он и перестал скармливать ей золотистые кубики, пирамидой стоявшие в углу спальни.
Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы унять дрожь, он опять уставился на карту.
И, наконец, обнаружил то, что было нужно ему. Пунктир дороги, тянувшийся от Кривого леса, постепенно изгибался в сторону белых треугольников и там становился зеленым.
Там, где на карте были треугольники, дорога выходила на поверхность.
– Ну что же… – произнес Бардо Тодол. – Если эта зверушка не догонит вас под землей, то кое-кто другой встретит вас наверху.
Короткий коридор вывел в туннель – прямой и такой длинный, что оба его конца исчезали в сером тумане. Вдаль тянулись рельсы, на них стоял вагон. Обшивку составляли листы фанеры, соединенные большими круглыми заклепками. Три ступеньки вели к раскрытой дверце.