Книга Гауматы
Шрифт:
Губы медиума, замерев на мгновенье, тихо произнесли имя вызываемого: «Йан Флетчер».
Глава 1
Тьма и тишь.
Шум выстрелов и смех с другого берега спугнули играющих в кости во дворе заброшенной тюрьмы и разбудили души двенадцати ведьм, сожженных по ошибке.
Кое-где горят фонари, но их блеклому свету не одолеть скользкий мрак, его только хватает на то, чтобы отражаться бесполезными бликами в масляных лужах. Даже фарам такси не справиться с чернильной ночью.
Знаете, время неоднородно, существует неисчислимое множество времен в нашей головокружительно прекрасной вселенной. Они переплетаются, спутываются и завязываются в узлы, словно нити. А может, никогда не встречаясь, расходятся в разные стороны. В них проигрываются всевозможные и невообразимые варианты развития событий, образуется диковинный персидский ковер неповторимого вечного мгновенья здесь и сейчас.
Безусловно, и для моей истории существует другая нить времени, другая невероятная вероятность развития событий.
Неизменна только та же набережная и та же непроглядная ночь.
Кажется, это здесь?
Я выхожу из такси и не успеваю оглядеться, как, едва не прищемив подола платья, шофер жмет на газ дряхлой копейки. Автомобиль с шашечками на ржавом боку срывается с места и исчезает, поглощенный темнотой…
На перекрестке пяти дорог выбираю ту, что уведет меня на набережную Масляной реки.
Мои каблуки стучат по булыжникам мостовой быстро-быстро, в ритме страха, в такт сердцу. Убегаю в непроглядность, спешу. Но вдруг понимаю, что таксист ошибся и привез меня не на тот берег. На другой стороне реки мигает неоновая реклама магазинов, уличные музыканты играют на террасах ресторанов. Там смех и алкоголь, там праздник никогда не умолкает. Но это на противоположном, правом берегу Масляной реки. Там до сих пор рассеивается смрад чумных костров, горевших много лет назад. Их пепел прожигает душу столетье за столетьем, оседая на плечах пирующих.
В гнетущей черноте мой слух обостряется. До меня доносятся шепоты ночных мотыльков, тоскующих по свету. Я слышу перекаты тяжелой воды, несущей заброшенные барки и молитвы утонувших. Кто-то скулит вдалеке, то ли от удовольствия, то ли от боли. Скрипки ли это стонут, вздыхают ли валторны, или это лишь шорох чешуи химер, ползущих вслед за мной по мокрым булыжникам?
За громкими ударами частого пульса я ясно чувствую чьё-то присутствие.
Ветер играет с обрывками музыки и разгоняет на минуту тучи. Полная Луна выходит на небеса, и от страха сердце мое проваливается под землю…
Потому я вижу, как черный силуэт отделяется от мрака.
Шурша полами длинного широкого плаща, человек, не спеша, направляется в мою сторону.
Возможно, ужас, объявший меня, лишил разума, но попросить помощи у этого зловещего господина представляется мне самым лучшим выходом.
– Добрый вечер. Простите, пожалуйста, я ошиблась адресом. Мне нужно попасть на другой берег Масляной реки. Извините, я очень боюсь, вы бы не могли проводить меня до моста?
Вспышка спички и красный огонек сигареты нарушает черное однообразие ночи.
– Ты действительно считаешь, что попала сюда случайно?
– Я ехала на праздник на другой стороне…
– Представь себе тысячи лет цивилизации, войн, революций, убийств и рождений. Миллиарды возможных вариантов событий, которые замкнули круг и пересекли наши потерянные в лабиринтах бытия пути. Подумай обо всех этих илиадах 1 , крестовых походах, конкистадорах 2 и хиросимах. Все это лишь для того, чтобы мы с тобой здесь разговаривали о случайностях?!
1
«Илиада» – древнейший из сохранившихся памятников древнегреческой литературы, эпическая поэма, приписываемая Гомеру.
2
Конкистадор – в период конца XV – XVI веков испанский или португальский завоеватель территорий Нового Света в эпоху колонизации Америки.
– Вы правы… Проводите меня, пожалуйста, до моста.
– Идем.
Мы медленно шагаем по набережной. Страх не отпускает, все крепче сжимает мое горло. С каждым шагом музыка заглушается, неоновые отсветы вывесок баров тускнеют, затягиваясь угольным туманом… А может дымом от прогоревших чумных костров?.. И этот странный шелест чешуи следует по пятам… Я спотыкаюсь и еле удерживаю равновесие.
– Извините, но мне очень страшно. Вы уверены, что мы идем в правильном направлении?
Незнакомец зажигает еще одну сигарету. Вспышка спички освещает кольцо на его тонкой руке: серебряный змей трижды обвивает безымянный палец, закусив кончик хвоста.
– Уверен, что нет! – он усмехается. – Хотя… Смотря, что понимать под «правильно». И для кого! Да и кто тебе сказал, что у этой реки есть другой берег?
И действительно, черная густая вода перекатывается толстыми блестящими спинами морен, переходя в бездонность звездного неба. Пропали тусклые пятна световых реклам. Исчезли даже всполохи воспоминаний чумных костров на окраинах.
У реки нет другого берега. Ее другой берег – это небо…
Мы стоим рядом посреди этой жуткой вселенной. Сигарета в губах у незнакомца, как последний огонек во мраке, потухла. Звуки умерли. Ветер приносит запах гари, сырости и грязной воды. Мужчина закуривает вновь, выбрасывает спичку на землю, ее уголек описывает прощальную огненную дугу и тает в луже.
Сердце мое готово остановиться от ужаса. Воображение рисует жуткую картину: изуродованные маньяком тела, выброшенные в реку обескровленные жертвы, поплатившиеся за неосторожность.
– Про этот берег рассказывают столько страшных историй… Вы же поможете мне выбраться отсюда?
Сигарета пульсирует огненными искрами.
– Смотри, в этом небе такие древние звезды, если ты хочешь, ты можешь дать новое имя каждой мутной звезде! Большая часть из них в реальности уже мертва, но ты можешь собрать свет этих звезд-мертвецов в новые созвездия… В новые иллюзии… Сегодня такая прекрасная ночь! Сегодня даже кровь будет черного цвета!
О, как мне бы хотелось, чтобы все это оказалось кошмарным сном!
– Пойдем, я провожу тебя до моста. Но с одним условием. Мне нужна капля твоей крови. Всего одна.
Мое тело больше не подчиняется и дрожит, а зубы стучат. Я знаю, что бесполезно звать на помощь. Даже если меня и услышат, то в эти жуткие места на отшибе города, рядом с пустырями и заброшенными после эпидемии больницей и тюрьмой, никто никогда не придет.
В правой руке незнакомца блестит лезвие. Он протягивает левую, красивую, с длинными пальцами гитариста, настойчиво требуя мою.