Книга Иоши
Шрифт:
– Легче? – спросил Леха, положив руку мне на плечо. Слов отблагодарить его у меня не нашлось, поэтому лишь кивнул в знак благодарности. – Хорошо. На будущее, не надо думать. Просто отдайся потоку. После второй хапки ты все правильно сделал, первый час был что надо, а потом тебя понесло.
– Первый час? – с удивлением спросил я. – Как давно мы в дом вернулись?
– Часа два или три назад. Я, честно, не следил. Просто кайфовал. – Леха тоже стоял и любовался моментом, умиротворенно и расслаблено. – Славик забегал, охренел от того, что вы до сих пор под кайфом. Я не стал говорить про добавку, а то обидится, что не позвали. Все все выпили и свалили,
Мне захотелось ему ответить в шутку, что он сам ничего ему не оставил, но не стал, не хотелось вмешиваться в его веру, что он лучше остальных, тем более я сам не ангел в этой ситуации.
– Мне же снова плохо не станет?
– Если останешься на улице, то все будет хорошо.
– Хорошо… – чуть ли не одновременно с ним протянул я. – Пойду тогда пошатаюсь по району. Может, вернусь к Славику ночевать, так что не прощаюсь.
– Давай, братюнь, – пробормотал он, не отрывая глаз от неба.
Нижний Родищенск уже давно был в глубоком сне, даже нигде не виднелось бандитов и наркоманов, о которых вечно трезвонила мать, чтобы я скорей возвращался домой. Может, она была и права, ведь в ту ночь, тем самым наркоманом был я.
Злая ирония. Меня как будто тянуло на наш пяточек на берегу. Очевидно, кого я там должен был встретить. Это своего рода контрольная точка. На ней сходились все потерянные души для умиротворения, ведь в остальное время обязательно бы кто-нибудь нарушил спокойствие.
– Ты так и не появлялся дома? – без приветствия спросил Андрей. – Твоя мать заходила сегодня. Ищет тебя. Говорит, ты телефон оставил дома, уже обзвонила все морги и больницы. Родителям твоих друзей тоже звонила. Никто тебя не видел.
– А ты не сказал, что видел меня? – Я уселся рядом с ним на берегу.
– Тебе самому надо разобраться со своими проблемами. Зачем я буду лезть?
С ним было хорошо. В душе наступала гармония. Это было лучшим лекарством от проблем, чем допинги, что я принимал у Славика. Андрей повернулся и посмотрел в мои глаза, отчего его лицо изменилось.
– Что с тобой?
– Лучше тебе не знать.
– Да у тебя зрачки из орбит вылезают.
Я смотрел на него и не знал, как лучше ответить: солгать или признаться. В обоих случаях он не оценит.
– У Славика был. Лучше в кругу друзей попробую, – я выбрал средний вариант.
Осуждающий взгляд прожигал, мне становилось стыдно перед ним, казалось, что я предал его, ведь он в моем лице искал поддержки в протесте таким легким радостям, тем более в Ястребске нас ждала совместная жизнь, которая явно подразумевала совсем другие развлечения. Порой я сомневался, смогу ли без вредных привычек жить с Андреем. Разделить кров со Славиком, Владиком или Мансуром было куда привлекательней. Вопрос был в понимании, ведь никто из них не стал бы роднее Кулака.
– Я в инете отца нашел. Он сейчас в Москве.
– И что ты будешь с этим делать?
– Не хочу связывать себя так тесно с матерью. Попробую встретить отца, получить ответы на все.
– Зачем? Разве так непонятно, в чем дело?
Все было понятно, но принимать такой ответ не собирался.
– В любом случае хочу чего-то нового. Кардинально все изменить, чтобы ничего не осталось из прошлого. Ястребск точно не вариант. Поеду лучше в Москву, поступлю там. Прибьюсь пока рядом с Владиком. Его батя по любому всем поможет, так что есть от чего отталкиваться в будущее.
– Делай как знаешь, – его слова прозвучали безразлично, пусто. В ту минуту я осознал, что теряю друга.
– Поехали
– Я не ты. Как бы сильно я ни ругал свою семью, бросать их не собираюсь. Говорил же, для меня лучше порознь, но рядом. Меня устраивает та жизнь, что меня ждет.
Потрачено. Забавное прилипшее слово, которое лучше всего характеризовало сложившуюся ситуацию. Уже тогда у меня мелькали мысли, что после моего отъезда в Москву мы потеряем связь друг с другом. Такова реальность. Появляются новые друзья, новые развлечения, и если не уделять время прошлому, то оно просто исчезает, остается лишь удивление при встречи и классическое начало в духе: «Сколько лет, сколько зим». Мы предсказуемы, наши жизни предсказуемы. Даже в моей истории легко догадаться, кто как закончит. Проблема только в пути, что мы пройдем, и той злой случайности, что с нами произойдет и между собой свяжет в страшную, но прекрасную картину. И о чем она будет, зависит все-таки от нас самих. Я предсказывал Кулаку спокойную, но счастливую жизнь, как у наших родителей: выучится, покутит, найдет семью, работу, возьмет ипотеку, заведет второго ребенка, чтобы получить материнский капитал и те бонусы, что предлагает наше доблестное правительство, будет сетовать на власть (именно сетовать, ибо для такого образа жизни жаловаться или упрекать не годится), радоваться обычным вещам, вроде поездки на море или посещения приезжего цирка. На самом деле, это хорошее будущее, обычное, но хорошее, так как ты знаешь, что тебя ждет за поворотом, ведь при блуждании в тумане мы способны потеряться и опуститься на самое дно.
Я витал в облаках, пока мы сидели на берегу и, когда Андрей внезапно вскочил с места и нырнул в воду, не придал сразу этому значения. Обычный подростковый поступок, который сам исполнял. Но я ошибался, на реке плыло тело. За ним Кулак и поплыл. Внутри все закипело, кроме паники ничего не осталось, броситься в след не решался, поэтому лишь вскочил на мостик, чтобы проследить за своим другом, как бы что не произошло с ним. Меня не волновало тело, потому что издалека было видно, что ему не помочь: человек уже длительное время плыл спиной вверх без каких-либо признаков жизни. Но я зря сомневался в Кулаке, его спортивной сноровки хватило, чтобы ухватить тело и притащить на берег. Чтобы как-то посодействовать, уже у самого берега зашел в воду и помог вытащить человека на сушу. Густые черные брови. Я узнал того самого парня, что проповедовал свою религию. Его руки были пробиты насквозь и сочились кровью. Меня сразу же стошнило в реку. Дрон же приступил к проверке признаков жизни, всему тому, чему его учили в лагере, но результат оказался предсказуемым: парень мертв.
Глава 4
Дневник. Мне не стоит его читать, чтобы вспомнить обо всем, что было. Достаточно пробежать по диагонали, чтобы воспоминания сами выстроились в моей голове. Записи послужили ровно тому, на что рассчитывал, но спустя десяток лет сожалею, что так поступил. Для чего пишут дневник? Только ради того, чтобы кто-то их прочитал, прочувствовал тебя. Я мог забрать его с собой в Москву, но оставил дома, чтобы мать однажды нашла его и прочла мою ненависть к ней и к отцу. Дурак. Малолетний придурок. Решение было спонтанным, на эмоциях, хотя после нахождения четвертой жертвы Родищенского палача произошло еще много грязи в жизни, но мать в качестве наказания заслуживала только такую концовку, поэтому в дневнике были вырваны последние страницы, ими я точно ни с кем не хотел делиться.
Конец ознакомительного фрагмента.