Книга Израиля. Путевые заметки о стране святых, десантников и террористов"

Сатановский Евгений Янович

Так вот, как уже упоминал автор, на всхолмье недалеко от Иерихона стоит поселение Итав. Живут там русские евреи – из бывших субботников. Под холмом плантации финиковых пальм – высоченных, дающих редкого вкуса и размера финики «Маджуль». Линия безопасности вокруг поселения оборудована компьютерной системой защиты. Всё как у людей. А дорога к Итаву идёт от Иерихона как раз через Уджу, о которой опять же вскользь речь уже шла.

Полдеревни – арабы как арабы. Полдеревни – негры. Странно выглядит, вокруг не Африка. Хотя, как выяснилось из разговора с поселенцами, именно что Африка. Дети и внуки рабов из Судана, освобождённых только англичанами в 20-х. Все помнят, кто у кого был хозяином. И многие деньги с зарплаты бывшим хозяевам отдают. Не все деньги, и не каждый их отдаёт – всё-таки не Мавритания. Но отдают.

Девочка из «чёрной» половины деревни может забеременеть от мальчика из «белой». И если он ребёнка признает, тот будет расти как член его семьи. Но если наоборот… Обоих прирежут. Не исключение – норма. И вот тут вопрос: каким макаром эти люди, которые по статистике все как один палестинские арабы и равны в правах, кого-то будут выбирать и что-то вместе строить?

То есть понятно, кто этими выборами будет командовать и как они в конце концов пройдут. Но к демократии это имеет очень отдалённое отношение. И к строительству палестинской нации в борьбе с израильской оккупацией тоже. Отчего она, скорее всего, и не выковывается. Убери войну с евреями – и не останется ничего, что её объединяет.

Отсюда экзотический способ нейтрализации, который применяли израильтяне к палестинцам, подозреваемым в террористической активности. Если уровень доказательств не достигал нужного для принятия решения об их ликвидации, то их ловили, а потом выпускали. Жителей Газы – на Западном берегу реки Иордан. Жителей Западного берега – в Газе. Чужаки уничтожались местными в ста процентах случаев. И очень быстро – ни один и двух недель не прожил. Что иллюстрирует «палестинскую солидарность» более чем наглядно.

Что до палестинцев, которые готовы были сосуществовать с Израилем, то на протяжении двух с половиной десятилетий после заключения «соглашений Осло» они были практически полностью истреблены. Этот процесс был и остается для местного населения «борьбой с коллаборационистами». Жертвами её с начала первой интифады конца 80-х стали десятки тысяч тех, кто готов был строить палестинское государство рядом с Израилем, а не на его месте. Ещё больше их эмигрировало, спасая жизнь близких, когда к власти в Палестине пришёл Арафат.

Никто на палестинской, арабской и исламской улице, за исключением интеллектуалов-христиан вроде Джозефа Фары, авторов санкт-петербургской (по названию городка во Флориде, а не российского Санкт-Петербурга) декларации «секулярного ислама», и таких эмигрантских этноконфессиональных объединений, как «Татары за Израиль», не пытается обустроить пространство диалога и мирного сосуществования с Израилем в религиозной, информационной и идеологической сфере.

Да и вообще создание терпимого к соседям современного ислама – дело будущего. Понятно, что такой ислам необходим, но кто, как и когда его сформирует? Возникновение позитивно самодостаточного, не заражённого комплексами арабского интеллектуального мира также впереди. Пока же мир этот переживает глубокий кризис.

Формирование палестинской элиты, готовой и способной выстраивать национальное будущее собственными силами, исключительно в собственных интересах, без внешних влияний, ограничив претензии во имя их реализации на практике, – дело будущего. Без этого построить палестинское государство невозможно.

Декорации квазигосударства ПНА имеют отношение не к палестинским национальным интересам, а к персональному будущему отдельных политиков – палестинских, арабских, израильских и западных. Конфликт между ХАМАСом и ФАТХом, вражда палестинских группировок в диаспоре, проблема лидерства, конфликт интересов между палестинскими семейными кланами и их патронами, от Ирана, Саудовской Аравии, Египта, Иордании и Сирии до Кувейта и Турции, не позволяют говорить о будущем палестинской государственности.

Спустя более полувека после того, как «мировое сообщество» взяло на себя ответственность за разрешение палестино-израильского противостояния, не существует, вопреки декларациям ООН и великих держав, не только единого подхода к палестинской проблеме, обещающего хоть какой-нибудь результат, но даже единого мнения по поводу того, о чём должна идти речь.

Благие намерения построить государство, в котором все проблемы палестинского народа будут решены, так же далеки от реальности, как планы интернационализации Иерусалима. Ключевой вопрос во всём этом: следует заниматься Палестиной или палестинцами?

Если Палестиной – то какой? Идёт ли речь об отдельных городах и примыкающих к ним сельских анклавах – «кантонах Либермана», едином палестинском государстве, двух палестинских государствах – в Газе и на Западном берегу, одной ПНА или автономии, связанной с Иорданией или Египтом? И какие в конечном счёте будут у этой Палестины, Палестин, ПНА или палестинских анклавов отношения с Израилем?

Не говоря уже о том, какие у палестинцев будут обязательства по отношению к Израилю? Настоящие, а не теоретические, которые трактует по-разному не только каждая из сторон, но и каждая отдельно взятая влиятельная структура или персона на той или иной стороне?

Если речь идёт о людях – включает ли понятие «палестинцы» жителей территорий или будет распространено ещё и на арабов-мусульман Израиля? Выйдет ли из тупика проблема беженцев? Или останется блокированной растущими претензиями к Израилю, которые предъявляют палестинские лидеры от лица многомиллионной диаспоры? Какие из лагерей должны поменять статус, превратившись в обычные населённые пункты? Какие должны быть переселены, как придётся делать в Ливане, и куда?

Опять-таки вопрос, как будет проведена грань между палестинцами Иордании, арабами Израиля и Западного берега, сохраняющая семейные, клановые и племенные связи по разную сторону границ, не ставя Амман и Иерусалим перед проблемой двойной лояльности? Каковы будут, в случае возникновения Палестины как самостоятельного территориального образования, его отношения с палестинской диаспорой? Что диаспора сможет и захочет дать Палестине?

Вопросы, которыми задаётся палестинская интеллектуальная элита и независимая от внешних дотаций часть палестинской улицы: когда «мировое сообщество» говорит о решении палестинской проблемы, идёт речь о получении реальными людьми реальных результатов или о попытках реализации чисто теоретических планов? О гражданских правах и свободах или только о праве выбрать собственное руководство? Или получить его «свыше», вне зависимости от того, к чему этот выбор или назначение приведёт?

Наконец, идёт ли речь об образовании, работе, медицине, социальной инфраструктуре, политической стабильности, достойном уровне жизни населения или о материальных благах бюрократической клептократии – международной и палестинской? Да и есть ли вообще решение у этой задачи в тех параметрах, в которых она ставится, вне зависимости от того, что пишет о ней мировая пресса?