Книга катастроф. Чудеса мира в восточных космографиях

Юрченко Александр Григорьевич

По словам Цицерона, «математики установили “великий год”, который наступает тогда, когда Солнце, Луна и пять планет, после того как все они прошли свои пути, займут то же взаимное расположение. Насколько он долог — большой вопрос. Но он неизбежно имеет определенную и конечную длительность» (Цицерон. О природе богов. II. 51). Длился «великий год» 12954 года. Это один из сроков жизни феникса. Землю ждал мировой пожар или всемирный потоп.

В трактате Омара Хаййама разворачивается космологическая картина рождения мира, в которой фигурирует срок в 1461 год. «Говорят, что когда всевышний и святой Изад приказал солнцу сдвинуться с места, чтобы его лучи и приносимая им польза были бы повсеместно, солнце вышло из головы Овна, тьма отделилась от света, и появились день и ночь. Так началась история этого мира. После этого оно через тысячу четыреста шестьдесят один год вернулось на то же место в тог же день и в ту же минуту [17] . За это время Юпитер соединялся с Сатурном семьдесят три раза…. Когда солнце вышло из [созвездия] Овна, и Сатурн и Юпитер с другими светилами были там согласно

повелению всевышнего Изада, положение мира изменилось и появились новые вещи, которые соответствовали миру и его судьбе» (Омар Хаййам. Науруз-наме, с. 188).

17

1461 = 41365¹/₄, т. е. если считать, что годовой оборот Солнца равен точно 365¹/₄ суток, через 1461 год Солнце возвращается в ту же точку небесного свода в ту же минуту.

Парадом планет называется явление, при котором планеты Солнечной системы располагаются вдоль одной более или менее прямой линии. Собственно, такого явления никогда не бывает. Это связано с тем, что плоскости орбит планет Солнечной системы не лежат в одной общей плоскости, а линии их пересечения не проходят через одну прямую. По этим причинам планеты никогда не могут находиться на одной прямой, однако угол, под которым видны все планеты, может иногда приобретать небольшие значения. Явление «парада планет», которое правильнее назвать сближением планет, происходит крайне редко (по шкале продолжительности жизни человека), но в истории Земли такое явление происходило часто. По данным небесной механики, за три тысячи лет могло произойти 24 таких события. Наиболее тесное сближение имело место 11 июня 1128 г., когда планеты были видны из центра Солнца в секторе 40. По мнению физиков, среди письменных свидетельств 1128 г. нет ни одного, описывающего катастрофу, которую можно отнести за счет тесного сближения планет. Планеты-гиганты Юпитер, Уран, Сатурн и Нептун сблизились с минимальным углом сектора — 7o 9 сентября 1306 г. Свидетельств о катастрофических событиях того времени также нет^{20}.

Задача в том виде, как ее сформулировали физики, не имеет решения. Ведь даже если найти свидетельства об ураганах, наводнениях или вулканических извержениях в 1306 г., что могло бы послужить доказательством их связи с парадом планет?

§ 7. Чары мертвецов 

Загадочные события происходили на границах исламского мира, в горах Кавказа. Свидетелями магического искусства горцев были многие, но рассказы о происшествиях записали только собиратели диковинок.

Путешественник Абу Хамид ал-Гарнати свои впечатления изложил не в форме путевых заметок, а возродил давний жанр «книги о диковинках», построив ее в виде произведения космографического характера. Родился он в Гранаде в 1080 г. В тридцать четыре года совершил первое путешествие в Египет, затем провел несколько лет в Багдаде, пользуясь покровительством вазира Йахйи ибн Хубайра. В 1130 г. он прибыл в Дербент. Эмир Дербента сообщил ему удивительную историю о кубачинцах, кавказском народе, занятом исключительно изготовлением оружия; отсюда их название — зирихгеран «выделыватели панцирей». В случае военной опасности они не вступали в открытое столкновение с врагом, а вызывали снежную бурю. И если погребальные обычаи кубачинцев находят параллели в ритуальной практике древних иранцев^{21}, то колдовские способности их соплеменников, профессионально занятых погребениями, объяснению не поддаются.

«Недалеко от Дербента есть большая гора, у подножия которой — два селения; в них живет народность, которую называют зирихгаран, то есть бронники; они изготавливают всякое воинское снаряжение: кольчуги, и панцири, и шлемы, и мечи, и копья, и луки, и стрелы, и кинжалы, и всевозможные изделия из меди. Все их жены, и сыновья, и дочери, и рабы, и рабыни занимаются всеми этими ремеслами. И хотя нет у них пашен и садов, добра и денег у них больше, чем у других, потому что со всех сторон привозят к ним люди всякие блага. Нет у них религии, но они не платят джизью [18] . А когда умирает у них кто-нибудь, то если это был мужчина, то отдают его мужчинам, которые в подземных домах; они отсекают члены мертвого, и освобождают кости от мяса и мозга, и собирают его мясо, и кормят им черных воронов, стоя с луками и не давая другим птицам съесть хоть что-то из его мяса. А если это была женщина, то отдают ее мужчинам, которые под землей, они вынимают ее кости и кормят ее мясом коршунов, стоя со стрелами и не давая другим птицам приблизиться к ее мясу. И я спросил эмира исфахсалара Абд ал-Малика ибн Абу Бакра в Дербенте: “Как вы позволяете этому народу не принимать ислама и не платить ни джизью, ни харадж?''. Он сказал: “Они — печаль царей. Раз отдал мне приказ эмир Сайф-ад-дин Мухаммад ибн Халифа ас-Сулами, правитель Дербента, да помилует его Аллах (а я видел его, и он оказал мне почет, да воздаст ему Аллах благом), и вышел я в поход, собрав множество тюрков и других, и вышел эмир во главе дербентцев, и пришли народы с гор: лакзан, и филан, и другие. И было наше войско подобно морю. И направились мы к этим двум селениям, а у них нет ни крепостной стены, ни цитадели, они только заперли свои двери. А я был первым, кто вошел в одно из этих селений, и вот из-под земли вышла группа мужчин, на которых не было оружия, они стояли и указывали руками на горы, говоря на языке, который я не понимал, затем скрылись под землей. И обрушился на нас холодный ветер и такой сильный снег, что мы ничего не видели, а небо сыпало на нас снег и град. Мы повернули назад, и не знал ни я, ни

другие, куда идти. И убивали мы друг друга из-за того, что налетала сильная лошадь на слабую, и та падала вместе со своим всадником, и люди шли по нему, и погибали и он и лошадь. И кто-то, не знаю кто, пробил мне стрелой левое плечо, и она вышла под мышкой, и я чуть не погиб; я крепился, пока мы удалились от них на несколько фарсахов и прекратился этот снег, и ветер, и град (а мы потеряли много народу из войска), тогда я вытащил стрелу из-под мышки и болел из-за нее еще четыре месяца. И не смогли мы взять с них ни одной лепешки и не убили из них ни одного”. Это не что иное, как колдовство этих самых людей, которые вынимают кости мертвецов и кладут их в мешки, — богатых и знатных — в мешки из золотой румийской парчи, а рабов и невольниц — в мешки из коленкора и тому подобной ткани. И подвешивая их в доме пишут на каждом мешке имя того, кто в нем. И это очень удивительно» (Абу Хамид ал-Гарнати, с. 50–51).

18

Джизья — подушная подать.

Магические техники, позволяющие горцам вызвать сильный ветер и снег, не могут быть объяснены в рамках современных научных понятий, ориентированных на рациональное постижение мира. С этой точки зрения случай, описанный эмиром Дербента, относится к сверхъестественному происшествию. Сам эмир, чуть было не погибший во время паники, вызванной внезапной бурей, полагает, что погоду изменило колдовство горцев. Снежная буря в горах — явление что ни на есть обыкновенное. Удивительно во всей этой истории выглядит совпадение во времени двух обстоятельств: появления войска у границы селения и начала бури, обернувшейся стихийным бедствием.

Рассказ Абу Хамида ал-Гарнати о воинах, убивавших друг друга в снежной буре, был известен Закарийи ал-Казвини. Он добавляет похожую историю: «Рассказывали, что властитель Ширвана, человек жестокий и обладавший могуществом и силой, также однажды хотел захватить эти места, но потерпел поражение, подобно жителям Дербента. После этого цари отказались от захвата Зирих Тарана»^{22}.

Даже если первую историю счесть случайной, повторение драматического сценария (еще одна случайность?) ставит под сомнение любую попытку обозначить происходящее как миф. С позиции классической теории вероятности такой повтор просто невозможен. В обоих случаях драма разворачивается на границе двух миров: обыденного и сакрального. Загадочно выглядит не буря, а войско, охваченное внезапной паникой — это наваждение, порожденное сакральной энергией. С привычной же точки зрения, ситуация выглядит так, что магические практики влияют на стихии.

§ 8. Белые одежды 

Если довериться рассказу путешественника Абу Хамида ал-Гарнати, посетившего Дербент в 1154 г., дождь и ветер начинали бушевать, когда к святилищу, где находился меч Масламы. направлялись в цветных, а не в белых одеяниях. Кажется, как всегда, Абу Хамид ал-Гарнати вносит в свое повествование невероятную путаницу. Сохранились две версии этого рассказа. Согласно первой, за соблюдением запрета на цветные одежды следили строго. «Меч Масламы находится вне города на холме, на котором для этого меча построили что-то вроде михраба из цельного куска скалы, меч же вынут из ножен и прислонен к стене в этом михрабе. Совершают к нему паломничество только в белой одежде, а если к нему направится кто-нибудь в одеянии, окрашенном в какой-либо цвет, то начинается дождь и ветер, так что деревни вокруг него едва не погибают; поэтому в рустаках на дорогах к этому холму поставлены стражи, которые не пускают тех, кто идет смотреть меч в цветной одежде» (Абу Хамид ал-Гарнати, с. 25–26). В исламе белый цвет одежд означал обезличивание статуса и изоляцию человека, входящего в священное пространство. Изоляция необходима при соприкосновении с сакральной энергией.

Согласно второму варианту записи рассказа, запрет, касающийся цветных одежд, был не столь строгим: «Когда Маслама захотел уйти, после того как поселил в Дербенте 24 тысячи семей арабов из Мосула, Дамаска, Химса, и Тадмора, и Халеба, и других городов Сирии и Джазиры, то сказали ему табарсаланцы: “О эмир! Мы боимся, что когда ты уйдешь от нас, то эти народы отпадут от ислама и мы будем бедствовать из-за их соседства”. Тогда извлек Маслама свой меч и сказал: “Меч мой будет среди вас, оставьте его здесь, и, пока он будет среди вас, никто из этих народов не отпадет”. И сделали для его меча в скале что-то вроде михраба и поставили его внутрь него, на холме, где Маслама стоял лагерем. Он и сейчас находится в той земле, люди совершают к нему паломничество. Тому, кто направляется к нему зимой, не запрещается надевать синие одежды или иных цветов, а если направляется во время жатвы, то не разрешается никому посещать его в каких-либо одеждах, кроме белых; а если кто-нибудь посетит его не в белой одежде, то идет обильный дождь, и губит посевы, и портит фрукты. Это дело у них хорошо известно» (Абу Хамид ал-Гарнати, с. 49–50).

Арабский географ Закарийа ал-Казвини в своем сочинении «Памятники стран» (1275) воспроизвел первый вариант сообщения Абу Хамида ал-Гарнати о святилище меча табасаранцев, дополнив его сведениями о священном источнике вблизи него: «А вне города [имеется] холм. На нем [расположена] мечеть, в михрабе ее [хранится] меч. Говорят, что он — меч Масламы ибн Абд ал-Малика ибн Марвана. Совершают паломничество к нему люди не иначе как в белых одеждах. Ибо если кто направится к нему в цветной одежде, — наступают дожди и ветры, и едва не погибает то, что [находится] вокруг холма. На нем — охрана, они удерживают того, кто идет к нему в цветных одеждах. А поблизости от этого холма — источник; выходят люди к нему каждую ночь пятницы и видят во время некоторых ночных молений в этом источнике сияние и свет до такой степени, что им становятся видны голыши и камень, [находящийся на дне источника]. Они называют этот источник источником воздаяния»^{23}.