Книга о Небе
Шрифт:
— Я забыл тебе сказать… У меня девять детей и двадцать семь внуков… Бог-Родитель говорит, что позволит мне переродиться, а пока я здесь прислуживаю Богу и жду прихода жены. Ангел, который служит мне, спускается с небес в мой дом и докладывает мне, как живут мои родные, поэтому я спокоен…
Я молча смотрел на него, не решаясь сказать: «Ну, ты и устроился!»
— Что, разве я так изменился? Ты как будто удивлен.
— Ты все такой же красавец! — рассмеялся я, но в этот момент мой собеседник исчез, а на небе и на земле заиграла прекрасная музыка.
— Как
— А, как удачно… Наконец-то я смогу видеться с тобой. — С этими словами, пожимая мне руку, он сел на стул, стоявший напротив моего стула.
Сколько десятков лет мы не виделись! Удивительно, как я понял, что этот симпатичный старик — К.!
— Ты молодец!.. В таком возрасте продолжать работать… Всегда восхищаюсь тобой!
— Людям, подобным тебе, которые, достигнув определенного возраста, тут же получают и пенсию по возрасту, и пенсию за выслугу лет, то есть людям, у которых за всю жизнь не было нужды волноваться о деньгах, вряд ли будет такое понятно. А вот люди, подобные мне, позволив себе отдохнуть, тут же становятся безработными…
— Ты живешь в чудесном, красивом доме… Что бы ты ни говорил, трудно поверить.
— Но ведь этот дом… По сути дела он взят взаймы. Поверь, последние десять лету меня не было времени отдохнуть даже по болезни, в год я должен обязательно публиковать по одному роману… Если я этого не сделаю, то не смогу жить.
— И это говорит мужчина в возрасте девяноста пяти с лишним лет? Удивительно… Это говорит человек, который в школьные годы приходил в школу без бэнто [8] , отговариваясь тем, что его желудок не принимает пищу, человек, который во время спортивных занятий не мог удержать в руках ружье… Который полол траву в школьном дворе… Впрочем, я понимал, что ты не болен, а беден, что какой там бэнто, тебе просто постоянно нечего есть, и ты голоден…
Мне хотелось закрыть ладонью его рот и сказать: хватит! Но К. неудержимо продолжал болтать.
8
Бэнто — завтрак или обед в коробочке, которую приносят с собой в школу, на службу, берут в дорогу.
После окончания школы К. горячо уговаривал меня поступить вместе с ним на второе отделение педагогического училища в Сидзуоке… Он говорил, что обучение там бесплатное и, окончив его за два года, можно стать учителем.
Я отказался, сказав, что буду поступать в Первый лицей, а потом в университет, а когда он спрашивал, как же я буду платить за обучение, я всегда отвечал, что за меня будет платить Фудзи.
«Бедняжка! Он помешался — твердит, что будет поступать в Первый лицей, и верит, что за его обучение будет платить Фудзи, трудно ему… Говорят, что это результат слишком долгого
Как бы там ни было, К. тогда поступил на второе отделение педагогического училища, а я — в Первый лицей.
И теперь, через семьдесят с лишним лет, К. наслаждается счастливой старостью, а я, как будто у меня нет ни жизни, ни смерти, все одержим исполнением своего долга.
Интересная штука — человеческая жизнь.
Если кто-нибудь серьезно спрашивает меня: «В чем секрет долголетия?», я тоже серьезно отвечаю: «Постоянно жить впроголодь с младенчества до юности».
И все, недоверчиво глядя на меня, кажется, думают, что это шутка.
На самом деле это мой собственный опыт, — добавляю я, но никто не воспринимает мои слова всерьез.
Вообще-то говоря, даже мои дочери, как только заходит разговор о тех временах, когда я голодал, полагают, что это проповедь, а не реальный факт, поэтому я уже много лет не рассказывал об этом…
Да, вот что еще. Тот К., придя ко мне, задал мне нелепый вопрос:
— Послушай… Ты действительно смог получить деньги на учебу в Первом лицее от Фудзи?
— Конечно получил!
— У Фудзи?.. Правда?
— Да, получил деньги на учебу. У Фудзи.
— Каким образом Фудзи выдала тебе деньги на образование?
— А об этом ты спроси у Фудзи, она тебе ответит. Потому что Фудзи-сан жива, — рассмеялся я.
Но почему К. завел такой разговор? Может быть, таким образом мне давали знать, что я не отблагодарил тех людей, что оказывали мне благодеяния величиной с гору?
На самом деле Фудзи жива, с младых лет она всегда подбадривала, утешала, а иногда бранила меня.
Действительно, и когда я был дома, и когда ходил в школу, и когда купался в реке Каногаве, и когда меня посылали на гору Усибусэ за дровами, Фудзи, возвышаясь на севере, наблюдала за мной.
Я, выросший без родителей, считал ее своей матерью, все рассказывал ей, советовался с ней…
Окончив начальную школу, я, питая отвращение к рыбацкому труду, хотел продолжить образование в средней школе, но никто не поддерживал меня в этом, одна только Фудзи одобряла мое решение.
Закончив среднюю школу, я, по совету Фудзи мечтая поступить в Первый лицей и в Токийский университет, поехал в столицу, и тогда Фудзи часто вставала перед моими глазами, вдохновляя меня… Мало того, во Франции, когда я заболел туберкулезом и лечился в горах, она появлялась даже там, среди швейцарских гор, и дарила мне жизненную энергию.
Поистине, Фудзи-сан — моя великая благодетельница.
А я ни разу не вернул своего долга этой великой благодетельнице.
Я понял это, но, оглядываясь назад, вижу, что, и принимая от многих людей благодеяния, я никого не облагодетельствовал взамен.
Поэтому у меня возникло такое чувство, что будь поблизости пещера, я бы спрятался в нее от стыда, в то же время я вспомнил двух двоюродных сестер, с которыми рос вместе в ту пору моей юности, когда я чуть не умер от голода. Как-то они теперь поживают?