Книга о вкусной и нездоровой пище или еда русских в Израиле
Шрифт:
Под пение Патриции Каас:
Отварить брокколи (не покупать «суг бет» – второй сорт, не падать на дешевку!) в соленой воде 12-15 минут. Подать, полив горячим соусом. Соус: 50 г сливочного масла, 50 мл воды, лимонный сок, 3 чайные ложки панировочных сухарей или растертый ломтик сухого черного ржаного хлеба. Можно добавить тертого сыра, а можно и не добавлять.
Для амбициозных бабников предлагается заранее спуститься в кафе-кондитерскую, приобрести парудругую ломтей приглянувшегося тортика и наврать любимой, что
Ах да! Чуть не забыл. Я лично рекомендую плюнуть на полагающиеся к подаче к рыбе вина белые, сухие, итальянские или французские и, учитывая дождь за окнами и настроение, – подать «Глинтвейн по-январски»:
Бутылка (0,75) красного сухого вина, некрупный апельсин, лимон, 75 граммов сахара (или меда, или любого засахарившегося варенья), 2-3 гвоздика гвоздики, на кончике ножа – корицу (или полпалочки), 2-3 горошины душистого перца, мускатный орех или кардамон (если найдете среди пряностей) – вскипятить, но не допустить кипения. Оценив собственные возможности, непредвзято и внимательно оглядев возлюбленную, – не могу безусловно рекомендовать, но все-таки – влить в уже горячую смесь некоторое количество коньяка (или даже водки!)… Подавать исключительно горячим.
Теперь, после того, как ужин съеден, осторожно начинайте прелюдию…
Прелюдия к мытью посуды – процедура сложная, требующая навыка, известной щепетильности и такта. Если прелюдия с треском провалилась, – ну что ж, вам ничего не осталось, как предложить даме провести с вами ночь. Если и на это вы получили решительный отказ (хотя в это я лично никогда не поверю!) – смените даму, но не убивайте ее.
Эротическая кулинария – 1, или Афродизиаки и – как они – есть?
«Надо взять зерна цветка Satirion pignon, аниса, сурепки в равных частях. Прибавить немного мускуса, измельченный хвост ящерицы, унцию крысиного (я покосился на своего собеседника, главного сексопатолога Санкт-Петербурга и друга моей юности энд консультанта зрелости моей мятежной д-ра Левушку М. Щеглова; дело происходило за столом. Консультант даже не поперхнулся. Я продолжал цитирование) яичка, печень малиновки, разрезанный на мелкие кусочки кошачий ус, два рога улитки, мозг воробья и траву, называемую «птичьим языком», а no-научному ornitogloss, с небольшим количеством мух кантарид…»
Лев Моисеевич кхмекнул понимающе и с не меньшим пониманием выпил. Тут-то его и перекосило. Пили мы, по странному зигзагу наших карм, почему-то «Женыненевую горькую настойку», что, собственно, и дало толчок к завязавшемуся обильному, со вскакиванием с места вверх по стеллажам немалой Левиной библиотеки, изрядному и, может быть, даже избыточному цитированию. Но д-р Щеглов оправился, взял себя в руки и принял сановное выражение звезды экрана, каковой звездой и был – популярен до чрезвычайности, еженедельно поучая в шоу-программе «Адамово яблоко», как, кого и сколько должен и обязан средний санктпетербургский гулена и бонвиван. Я выпил женыпеневой. Ужинали по-холостяцки, без затей. Я взял Николая Фламеля, гениального гастронома, алхимика и коновала XVI века, «чьи сборники таких рецептов имели <…> огромный успех у галантной публики». Сей кулинарный рецепт великий алхимик «предписывал для удвоения (N. В.!!!) мужской силы».
Продолжим: «Весь этот набор следует отварить в очищенном меду. Каждое утро натощак принимать приготовленной смеси весом в одну драхму в течение первых восьми дней и весом в один денье все последующие дни. Следует также использовать в пищу турецкий горох (чечевицу – М. Г.), морковь, лук и сурепку в виде салата, анис и кориандр, кедровые орешки и с каждой едой выпивать стакан… – (Мы выпили. Утерли слезы. Всё прошло хорошо.) – … крапивного отвара».
– Афродизиак, – сказал Лева.
– Сам ты африди… в общем, – сказал я.
Лева не унизился до пикировки, но взглядом дал понять, что я неуч.
– С глубокой древности люди (тебя это не касается) искали и находили в разных блюдах и травах, кретин, специфические свойства, возбуждающие чувственность. Вещества, обеспечивающие эти свойства, называются афродизиаками. Термин, бестолочь, восходит к Афродите, а не к Африке.
– Ага, – сказал я. – Омлет, – сказал я. – Помнишь, Левка, как в каком-то, нашей молодости, фильме, еще такие же молодые и блистательные Марчелло и Софа Лорен лопали накануне первой брачной ночи омлет из сорока гусиных, кажется, яиц. После чего Марчелло расхотелло и задремалло. А чё? Помогает, господин сексопатолог? Левушка надулся и, уставясь в потолок, затянул:
– Каждый народ, каждая историческая эпоха предпочитали свои афродизиаки, используя для этого порой весьма странные, если не сказать – экзотические смеси.
– Скажи «экзотические», скажи, – произнес я мстительно, целя вилкой в антрекот, который по причине моей одинокости в вечер приезда на родину в Санкт-Петербург начал мне представляться явным афродизиаком.
– Фильтруй базар. Известная тебе мадам де Помпадур…
– Мадам Пуассон. Ее звали Пуассон. То есть рыбка. Ры-бочка, – заявил я, гордясь собой. – Рыбонька. – Я зацепил сайру. Тоже могучий биостимулятор. – Валяй дальше.
– Валяю. Фаворитка, дабы раззадориться перед любовным свиданьем, эрудит хренов, выпивает эта дама чашку горячего шоколада с сельдереем и… душистой амброй. – И
тра-та-та тата бочки злата,да груз тра-та-та шоколата,да модная болезнь, онатра-та-та к вам завезена.Всё утопить, —чтоб не соскучился и для понту подбавил градуса начитанности я (и, как выяснилось, зря, опрометчивый я человек!). – Люэс, кстати, у м-м, по хроникам, был хронический.
– Что же до амбры, – бубнил сексдоктор, – то, по свидетельству Брийя-Саварена (XVII век), амбра незаменима в дни, когда «дает себя знать груз прожитых лет».
– Жевать?
– Жевать, жевать. У тебя как с грузом прожитых лет?
– У меня отлично с грузом прожитых лет. Где у тебя здесь телефон? А то я разгорячился… Позвоню-ка я Оксане. – Я зажевал петрушку.
Лев задумчиво смотрел на меня.
– Петрушка и сельдерей – наиболее часто употребляемые в средневековой Европе афродизиаки. Сельдерей входил в значительное число эротических микстур и диет.