Книга шестая: Исход
Шрифт:
М-да, перспектива нарисовалась весьма угрюмая. Только я привык к могуществу и тому, что с моими словами считаются любые высокопоставленные чины, как судьба тут же макнула меня в грязь. Хотя с другой стороны, придраться тут не к чему. В угол меня хоть и загоняют, но делают это достаточно вежливо. Вроде как не злодейства ради, а во благо целого человечества. Даже дают право выбора. Хреновое, конечно, но хотя бы не грозят меня в случае отказа спалить к чертям собачьим, а ведь вполне имеют такую возможность. Вместо этого предлагают некие преференции и послабления, не называя, впрочем, ничего конкретного. Но почему же мне так не хочется
– К какому сроку мне требуется принять решение? – Уточнил я, нарочно формулируя вопрос так, чтобы становилось понятно, что отвечать на предложение здесь и сейчас я не намерен.
– К какому захотите. Вас никто не ограничивает по времени.
– Уже хорошо… – проворчал я. – Тогда я, пожалуй, не стану пока торопиться. Нужно все тщательно взвесить.
– Прекрасно понимаю вас, мистер Секирин! – Охотно покивал незнакомец. – Но чтобы вам легче думалось, я хочу поделиться с вами еще кое-какой информацией. Понимаете ли, в Неаполе погибли не все горожане. Некоторые из них оказались носителями такого же дара, что и вы, и это автоматически отнимает у вас монополию на этом поприще.
Ах, точно. Шестерки Древнего… как же я о них мог забыть…
– Дело в том, что массовая гибель жителей каким-то образом пробудила Талант у нескольких сотен итальянцев, по нашим оценкам. И большинство из них, как показывает время, его сумели осознать в полной мере. Прямо сейчас, пока мы с вами беседуем, мертвая чума медленно распространяется по миру, и то тут, то там, поступают тревожные сведения о бродячих мертвецах. Пока еще эти случаи редки и сосредоточены преимущественно в Центральной Европе, но с каждой неделей география этого явления ширится.
На это мне было нечего ответить. Честно говоря, я не думал, что неопытные Адепты сумеют хоть как-нибудь серьезно себя показать без наставлений Темного. Но я, похоже, несколько заблуждался. Вкусив Истинной Тьмы, люди совсем потеряли голову, и бросились самозабвенно оттачивать свои навыки, убивая своих соплеменников с жадностью одержимых. И как быстро они смогут прогрессировать – это тот еще вопрос. Кто-нибудь из новых некромантов, достаточно осторожный и умный, способный долгое время скрываться от властей, вполне может набрать достаточную силу, чтобы устроить масштабное кровопролитие.
Но я все-таки надеялся, что смертные люди, владеющие теперь информацией о том, как противостоять мертвым, сумеют дать им достойный отпор. И меня, по сути, эти орды оголтелых Адептов ни к чему уже не обязывают, потому что между мной и ими нет никаких личных счетов. Они не станут искать ни меня, ни тех, кто мне дорог, с целью отомстить. А если так, то и вмешиваться в эту борьбу для меня не было никакого резона.
– Не совсем понял, к чему вы мне это сказали, – сухо откомментировал я. – Вы пытаетесь воззвать к моему чувству долга, полагая, что я брошусь истреблять всех остальных Одаренных, или намекаете, что на мое место вполне сможете найти какого-нибудь другого, более сговорчивого?
– А вот это вы, мистер Секирин, решите уже для себя сами. Просто знайте, что мир стремительно меняется. Он уже бесповоротно изменился, и никогда уже ему стать прежним. Мертвые оставили сильный отпечаток в людских душах, и нам всем с этим как-то предстоит жить. Жить и помнить. Вместе с тем, тот, кто раньше всех сориентируется в этом новом обществе и займет правильную сторону, получит и самую большую выгоду. Но теперь, извините, я вынужден вас оставить, время нашей встречи подошло к концу. Если захотите увидеть меня снова, просто дайте знать.
Дни тянулись поистине бесконечно, как расплавленная жвачка, прилипшая к подошве ботинка. Сутки напролет я лежал в своей пустой комнате и пялился в потолок. Я был совершенно пуст, в плане Силы, и, по-видимому, пока я не соглашусь на сотрудничество, ничем кроме обычной еды меня подкармливать не будут.
Но нет худа без добра! С пустым резервом я снова оказался способен спать! Причем, сны мои были черны, как извечная пустота, за что я не уставал благодарить всевышние силы. А то если б меня еще и кошмары начали мучать, я бы точно свихнулся…
Мои мысли постоянно возвращались к предложению англичан. Я не мог не размышлять об этом, как о единственном способе выбраться из опостылевшей камеры. Да, пожалуй, именно что камере. Восстановление моего тела шло медленно, почти незаметно, но все-таки с каждым днем я начинал чувствовать себя чуточку лучше. Хоть это не шло ни в какое сравнение с тем, какой бешеной регенерацией обладало мое тело раньше, но положительная тенденция все равно наметилась.
Когда белые лампы под потолком померкли, намекая, что по моему персональному распорядку пришло время для сна, я закрыл глаза и приготовился провалиться в непроглядный блаженный мрак. Сегодня я засыпал с мыслью, что поутру, когда проснусь, обязательно потребую встречи с переговорщиком и, скорее всего, соглашусь на предложение Британской Короны. У меня уже были некоторые заготовки для беседы, да и многие моменты требовалось еще прояснить. А если что-то пойдет не так, и мне не понравится роль, которую мне готовят, то я наверняка смогу свалить из-под их навязанной опеки. Ведь пролеживание овощем в этой комнате, без возможности даже встать на ноги, меня к свободе явно не приближает. А смерти в нашем мире слишком много, чтобы меня можно было от нее полностью отгородить.
С этими размышлениями я и начал тонуть в зыбучей темноте сонного небытия, но прохладный ветерок, который был подобен дуновению свежайшего морского бриза в духоте затхлого подземелья, вдруг коснулся моей кожи. Я резко вскочил на кровати, насколько это вообще было возможно в моем состоянии, и принялся озираться. Приятное ощущение никуда не делось, хотя и обстановка в помещении совершенно не изменилась.
Неужели, меня решили простимулировать порцией Тьмы, привезя какого-то безнадежно больного бедолагу? Не похоже на то, ведь если сюда добралась Сила, то я бы почувствовал и хотя бы слабый отголосок эмоций умирающего. Но я по-прежнему находился словно в вакууме, не ощущая совершенно ни-че-го.
Еще спустя несколько минут, в течение которых я с наслаждением купался в ласковых дуновениях Тьмы, в мой разум будто бы кто-то призывно постучался. Не очень настойчиво, но достаточно для того, чтобы привлечь мое внимание.
Сердце бешено заколотилось об ребра, едва не выпрыгивая от волнения, и я подался навстречу этому зову, боясь на том конце услышать сухой и злой шепот Древнего. Но вместо этого я вдруг осознал себя стоящим посреди холодной зимней ночи и вдыхающим запах пожухлой травы. Что это? Неужели галлюцинации?