Книга судьбы
Шрифт:
Слегка повернувшись вправо, Римлянин, прищурившись, осматривал извилистую, вымощенную каменными плитами дорожку. Как учили в Службе, он визуально разбил окружающее пространство на сектора и теперь внимательно изучал их один за другим. Проводил «поиск по квадратам», как они называли это.
— Ленора, не говорите глупостей. Если бы я хотел убить вас, то застрелил бы еще в машине.
— Если только он не хотел придать этому видимость… тьфу… — отчаянно сказала Лизбет, сплевывая кровь и слюну на землю. Неподалеку сирена локомотива
Раздраженно покачивая головой, Римлянин, впрочем, ни на шаг не отходил от густых кустов.
— У нее идет кровь, и очень сильно, Уэс!
Первая леди взглянула на могилу Бойла, потом вновь повернулась к Римлянину. Судорожно теребя ремешок зонтика, она негромким и полным сдерживаемого бешенства голосом поинтересовалась:
— А ведь девчонка права, не так ли?
— Она всего лишь пытается вывести вас из себя, Ленора.
— Нет, она… Вы обещали, что никто не пострадает! — взорвалась первая леди. Она резко развернулась в сторону главного входа на кладбище.
За спиной у нее раздался металлический щелчок.
— Ленора, — предостерегающим тоном заговорил Римлянин, поднимая пистолет, — если вы сделаете хотя бы шаг, я думаю, у нас будут очень большие проблемы.
Первая леди застыла на месте.
Снова повернувшись к Лизбет, Римлянин глубоко вздохнул. Все должно было пройти быстро, чисто и аккуратно. Но если Уэс предпочитает и дальше скрываться… Тщательно прицелившись, он заявил Лизбет:
— Прошу вас, поднимите руку, пожалуйста.
— Что вы говорите? — удивилась девушка, по-прежнему сидя на земле.
— Поднимите свою чертову руку! — прорычал Римлянин. — Ладонью ко мне, — скомандовал он, демонстрируя Лизбет свою забинтованную кисть.
Невозможно было не заметить тугую белую повязку, в самом центре которой расплывалось кроваво-красное пятно. Лизбет поняла, что он задумал. Как только будет обнаружено ее тело с такой необычной раной в руке — фактически подписью-стигматом, во всем обвинят…
Лизбет перестала чувствовать дождь. Ее трясло мелкой дрожью.
— Поднимите руку, Лизбет, или, клянусь Богом, я вышибу вам мозги.
Испуганно прижав руки к груди, она бросила взгляд на первую леди, которая снова сделала попытку удалиться.
— Ленора… — не оборачиваясь, предостерег Римлянин. Первая леди остановилась.
Лизбет чувствовала, как от сырости промокли брюки, но по-прежнему отказывалась повиноваться.
— Отлично, — сказал Римлянин и прицелился Лизбет в голову. — Сейчас я посмотрю, как ваши мозги разлетятся по…
Лизбет подняла левую руку вверх. Римлянин нажал на спусковой крючок. Револьвер дернулся, и в тишине кладбища разнеслось громкое эхо выстрела.
С тыльной стороны кисти Лизбет, как раз под костяшками пальцев, толчком выплеснулась кровь. Не успела она ощутить боль и закричать, как кровь потоком хлынула вниз по запястью, заливая локоть. Она в шоке смотрела на маленькую дырочку с рваными краями, как будто эта ладонь принадлежала кому-то еще. Девушка попыталась согнуть пальцы в кулак и почувствовала настоящую боль. Очертания руки расплывались у нее перед глазами, словно исчезая в темноте. Она вот-вот могла лишиться чувств.
Не говоря ни слова, Римлянин прицелился в трясущуюся голову Лизбет.
— Стойте! — прокричал откуда-то из-за кустов знакомый голос.
Римлянин и первая леди повернулись, пытаясь разглядеть на обсаженной деревьями дорожке того, кому принадлежал этот голос.
— Не трогайте ее! — крикнул Уэс, и его тонкий силуэт рванулся сквозь кусты. — Я иду.
Все получилось именно так, как и планировал Римлянин.
Глава сто десятая
Стоя в дальнем конце тропинки, я смотрю на Римлянина, освещаемого тусклым светом фонарей. Он тоже не сводит с меня глаз, но пистолет его по-прежнему направлен на Лизбет.
— Ты сделал правильный выбор, Уэс, — все так же стоя под деревом, говорит он. Голос его звучит тепло и приветливо, как если бы мы сидели за дружеским столом.
— Лизбет, вы меня слышите? — кричу я.
Она лежит на земле в пятидесяти ярдах от меня. В переплетении теней, отбрасываемых ветками кустов и гигантской смоковницы, Лизбет кажется крошечной черной кляксой, затерянной среди могил.
— С ней все в порядке, — уверенно заявляет Римлянин. — Хотя, если ты срочно не поможешь ей, боюсь, она потеряет сознание.
Он старается заставить меня подойти ближе, а при том, что Лизбет, истекая кровью, распростерлась на земле, особого выбора у меня нет.
— Сначала я должен убедиться, что с ней действительно все в порядке, — говорю я и направляюсь к дорожке. Он понимает, что я просто тяну время. — Отойдите в сторону и дайте мне пройти.
— А не пошел бы ты к чертовой матери, Уэс! — огрызается он, поворачивается к Лизбет и снова поднимает пистолет.
— Нет! Подождите, я иду!
Я бегу по вымощенной каменными плитами дорожке, подняв руки над головой, чтобы он видел, что я сдаюсь.
Он опускает ствол пистолета, но палец его остается на спусковом крючке.
Если бы у меня в голове была хоть капля мозгов, я бы продолжал следить за ним, но, спотыкаясь о выщербленные плиты под ногами, я бегу между двумя рядами надгробий и смотрю на первую леди. Ее широко раскрытые глаза умоляют меня, а во всей позе ощущается безмолвная просьба простить ее.