Книга судьбы
Шрифт:
Глава тридцать первая
— А-а-а-х! — Римлянин взвыл от боли, когда Бенджамин простерилизованными ножницами принялся срезать кусочки омертвевшей серой кожи вокруг раны в ладони. — Мне больно!
— Хорошо, это значит, что нервы не повреждены, — сухо заметил Бенджамин. Они были в маленьком кабинете в подвале, который его бывшая супруга использовала для занятий электролизом. Римлянин сидел на модерновой кожаной софе, Бенджамин раскачивался на вращающемся стуле из нержавеющей
Положив большой палец на ладонь Римлянина, а остальными обхватив его кисть, Бенджамин сильно нажал на рану. На этот раз Римлянин был готов. Он даже не вскрикнул.
— Перелома костей или подвижности не наблюдается… Тем не менее нужно сделать рентген. На всякий случай.
— Со мной все в порядке.
— Ну да, я понял это еще тогда, когда ты вырубился у меня на пороге. Прямо-таки образчик великолепного здоровья. — Разогнув скрепку для бумаг, Бенджамин принялся вертеть металл в пальцах, пока у него получилось подобие окружности с кончиками, разведенными примерно на сантиметр. — Сделай мне одолжение и закрой глаза. — Римлянин повиновался, и Бенджамин легонько прижал концы скрепки к его большому пальцу. — Сколько кончиков ты чувствуешь?
— Два, — ответил Римлянин.
— Хорошо. — Бенджамин проделал ту же операцию с каждым пальцем, после чего наложил на руку Римлянину свежую марлевую повязку. Дойдя до окровавленной ступни Римлянина, он вынул из раны обрывки носка и шнурка, после чего приложил скрепку к ноге. — Сколько кончиков сейчас?
— Один.
— Хорошо. Должен сказать, это чудо, что у тебя нет перелома предплюсневой кости.
— Да, Господь на моей стороне, — отозвался Римлянин, шевеля пальцами забинтованной руки и трогая марлевую повязку. Крови не было, но боль осталась. И Нико заплатит за это.
— Постарайся не намочить рану и держи ее в приподнятом положении, — сказал Бенджамин, заканчивая бинтовать ногу Римлянина.
— Получается, я могу лететь самолетом?
— Лететь? Нет… забудь об этом. Пришло время передохнуть. Ты понял? Несколько дней тебе не стоит много двигаться и волноваться.
Римлянин хранил молчание. Склонившись, он пытался осторожно всунуть ногу в туфли, которые Бенджамин принес сверху.
— Ты слышал, что я сказал? — обратился к нему Бенджамин. — Сейчас не лучшее время бегать наперегонки.
— Сделай мне одолжение и запиши эти предписания, — ответил Римлянин, направляясь к двери и стараясь не хромать. — Я позвоню тебе попозже.
С этими словами он вышел наружу, не оглядываясь и нащупывая в кармане сотовый телефон.
Через десять цифр в трубке послышался приятный женский голос:
— Бюро путешествий и экскурсий, чем я могу вам помочь?
— Мне нужно заказать билет, — сказал Римлянин, выходя темноту ночи, где буйствовал холодный ветер, пытавшийся сбить его с ног. — Мне нужно попасть на ближайший рейс в Палм-Бич.
Глава тридцать вторая
— Вот это?— спрашивает
— По словам архивариуса, именно так.
— Но ведь здесь нет никакого смысла, — Дрейдель в отчании хватается за голову. — Я имею в виду, если бы это был файл личного дела… даже служебная записка с описанием нападения, которое пошло не так… Но кроссворд?..
— Как раз это она и отправила: одну страницу с именами на каком-то идиотском мультике о Битли Бэйли, а на обороте — выцветший, почти разгаданный кроссворд…
— Кроссворд… — повторяет Дрейдель. Он изучает вписанные в его поля ответы. — Это совершенно определенно рука Мэннинга.
— И Олбрайта, — добавляю я, вспоминая нашего старого руководителя аппарата сотрудников. — Помнишь? Олбрайт всегда начинал кроссворд…
— …а Мэннниг его заканчивал. — Вновь вернувшись к кроссворду, Дрейдель указывает на каракули и бессмысленный набор букв на полях справа от кроссворда. АМВ, ЯБР, ФРФ… ЯАР…— Что это такое?
— Понятия не имею. Я проверял инициалы, но они не принадлежат никому, кого бы он знал. Честно говоря, все это чушь собачья.
Дрейдель кивает головой, задумчиво глядя на кроссворд и проверяя его для себя.
— Моя мать делает то же самое, когда решает кроссворд. Мне кажется, это простая подстановка букв… проба их сочетаний. — Снова вернувшись к кроссворду, он начинает читать ответы вслух, один за другим. — А что в настоящих клеточках? Что-нибудь интересное?
— Всего лишь непонятные слова с множеством гласных. Сырой… Аральское море… оливковый тиранн, — читаю я сверху вниз, глядя ему через плечо.
— Получается, ответы правильные?
— У меня было всего секунд десять, чтобы взглянуть на него, не говоря уже о том, чтобы разгадывать.
— Они определенно правильные, — говорит Дрейдель, изучая законченную головоломку. — Хотя это вполне может быть тем, что парни из ФБР называли «Троица», — добавляет он. — Может быть, это какой-нибудь номер в кроссворде.
Я отрицательно качаю головой.
— Он сказал, что это группа.
— И все равно она может быть зашифрована в кроссворде. Разглядывая единственную тройку в головоломке, я указываю на четырехбуквенный ответ по вертикали.
— Здесь написано «наем».
— Сокращение от слова «наемник», — оживляется Дрейдель. — Наемник, который знал о том, что должен оставить Бойла в живых.
— Твое предположение притянуто за уши.
— Да как ты можешь так говорить? Может быть, именно этого нам и не хватает…
— Ты хочешь сказать, что здесь каким-то тайным кодом написано: «В конце первого срока симулируйте гибель Бойла, чтобы потом, через несколько лет, он появился в Малайзии»? Перестань городить ерунду. В кроссворде в газете «Вашингтон пост» не может содержаться никакого тайного послания.