Книга тайн

Харпер Том

Золото было моей погибелью. С того момента, как в моем детском кулачке скрылась украденная монетка, я был одержим не меньше, чем демоном, мечтами о золоте и совершенстве. Совершенство стоило дорого. Я со всеми моими несовершенствами продался за две сотни гульденов.

Безумие, словно горячка, не отпускало меня. Я брел по улицам, не понимая, куда иду. Впрочем, мне это было безразлично. Наступил вечер. Постыдная страсть расцветала в моем сердце. Червь, владевший мной, разбух до размеров чудовищного дракона. Он взлетел и опалил огнем мою душу. Долгие годы

я сдерживал это желание, теперь же позволил ему завладеть мной. Мне нужна был плоть, чтобы вцепиться в нее, драть, кусать, сжимать. Обладать.

Я знал, что в любом городе есть места, где все это можно получить. С первого дня в Штрасбурге я старался обходить эти места стороной. Теперь я спешил туда. Одно из них располагалось неподалеку от собора, ведь зло завидует добродетели и всегда обитает где-то поблизости. Дальше по улице, где кричаще одетые женщины предлагали удовольствия, которые мне были не нужны, потом по проулку, где предложения становились все более необычными, и в тупичок, который представлял собой сточную канаву между задними стенами домов.

Меня удивило, насколько тут было многолюдно. Я держал взаперти своего демона так долго, потому что думал — он обитает только во мне. А тут я увидел целое сообщество. Мужчины, одетые как женщины, с нарумяненными под щетиной щеками, мускулистые мужчины, руки которых были иссечены шрамами, костлявые остролицые парни, окидывавшие меня жадными взглядами, тощие мальчишки в блузах, едва прикрывавших мягкую кожу их ягодиц.

Наверное, я должен был почувствовать сродство с ними, но ничего такого не ощутил. Они вызывали у меня чувство негодования: одним своим существованием они принижали меня. Ревность подогревала мою злость и убивала мои сомнения. Я углубился в тупичок. Ко мне прикасались руки, дергали за рукава плаща, мужчины свистели и выкрикивали предложения, называли цену. Я не замечал их.

Ближе к концу тупика, где темнота и вонь были сильнее, я нашел то, что мне было надо: худощавого смуглого человека с копной черных кудрей. Красотой он не мог сравниться с Каспаром — у него был небольшой горб, а многие годы греха искривили его лицо, как старую лозу. Но он устраивал меня. Он назвал цену, и я заплатил, не споря. Приданое Эннелин.

Он развернулся и дал мне знак идти за ним. Огонь в моей душе остывал. Я не знал, что мне делать. Я был испуган, но исполнен решимости довести дело до конца хотя бы для того, чтобы досадить Драху, Эннелин и миру, который обрек меня на несчастье и отчаяние.

В стене обнаружилась щель чуть шире плеч. На большее уединение рассчитывать нам не приходилось. Мой спутник затолкал меня туда и развернул. Он присел передо мной и распахнул полы моего плаща. Я попытался расслабиться и получить удовольствие. Закрыл глаза. Я слышал только звук сточных вод в тупичке.

И шаги. Я открыл глаза. Я думал, что темнее этого места на земле нет. Но невероятным образом темнота еще сгустилась. Чья-то тень закрыла проход в узенькую щель. Человек оттащил от меня мужчину-проститутку и отбросил его на землю.

— Иоганн?

Голос

Драха.

— Ты сошел с ума? Если стражники поймают тебя здесь, то сожгут заживо.

Я увидел, как проститутка за плечом Драха поднялся с грязной земли. В его руке матово блеснула сталь.

— Каспар! — выдохнул я.

Драх повернулся. Он был так быстр, что я даже не уловил его движения, но в следующее мгновение нападавший покатился по тупику, вопя от боли. Драх подобрал выпавший нож и бросил вслед воющему человеку — к той дыре, где сточные воды уходили в канал. После этого он посмотрел на меня.

— Ты весь дрожишь.

Ноги у меня подкосились. Драх подхватил меня.

О том, чтобы доставить меня домой в Сент-Арбогаст, и речи не было. Я был как стебель травы. Драх меня то нес, то тащил по пустым улицам в свое жилище. Около церкви Святого Петра нас остановили два стражника. Страшные видения костра возникли перед моим взором, но Драх притворился пьяным и сказал, что я свалился в подвал. Они нас отпустили.

Драх обитал на чердаке дома, принадлежавшего Андреасу Дритцену. Я рассердился, узнав об этом. Мне тогда пришло в голову, что настойчивость Драха, с которой он требовал снять подвал под нашу мастерскую, объяснялась его сговором с домохозяином. Теперь же я был благодарен, что мне не нужно тащиться до своего дома.

Драх затащил меня наверх и уложил на собственный соломенный матрас. Другой мебели здесь не было, если не считать его сундука с инструментами. Он сел на пол рядом со мной и погладил меня по лбу.

— Что было у тебя в голове?

— Эннелин, — пробормотал я. — Я согласился жениться на ней.

Он расстегнул плащ и стащил его с меня.

— Мне его дали на время, — простонал я.

— Я знаю. — Он поднял плащ, чтобы разглядеть получше. — Могло быть и хуже. Ты угодил в дерьмо только по щиколотку.

— Благодаря тебе.

Он встал у меня за спиной и стащил с меня через голову рубаху. Она была мокрая от пота.

— Поспи.

Он накинул на меня одеяло. Я закрыл глаза и обмяк на соломенном матрасе.

— Я тебя люблю, — прошептал я.

Я не знал, услышал ли он меня, а открыть глаза не осмеливался.

Я проснулся от ощущения чего-то твердого, упирающегося мне в лоб. Несколько золотых мгновений я воображал, что это лицо Драха прижимается к моему, что наши тела сплелись в одно. Я протянул руку, но ничего, кроме соломы, не нащупал. Неохотно расстался я с этой иллюзией и открыл глаза.

На матрасе рядом со мной лежало что-то, завернутое в старую рубаху. Я приподнялся на локте, оглянулся. Сквозь чердачные окна светило солнце, но Драха нигде не было.

Я без труда развернул рубаху и обнаружил внутри небольшую стопку бумаги, непереплетенную основу книги. Страницы были подобраны и прошиты, но обложка к ним еще не была сделана. Я открыл первую страницу.

«Leo fortissimus bestiarum ad nullius pavebit occursum…» — прочел я.

Лев храбрейший из всех зверей и не боится ничего.