Книга теней
Шрифт:
– А, ну, ясно. Кошки стерегут дом – все логичней некуда.
– Если еще ты не заметила, – отчетливо произнес Горацио, – мы не совсем обычные кошки.
– Так от чего именно вы его охраняете? Ну, кроме мышей, конечно.
– Мышей? – фыркнул Горацио. – Тут дело несколько посерьезней мышей. – Огромный кот внимательно посмотрел на Олив. – Да будет тебе известно, мы охраняем дом от зла куда более сильного и серьезного, чем ты готова себе представить.
Почему-то от этого взгляда у по спине у девочки побежали мурашки, но она постаралась этого не показывать.
– Ладно, – кивнула она, отводя глаза, и поправила очки на носу. – Я нашла старый кулон. И все.
Кот издал такой глубокий вздох, что он, казалось, исходил из самого кончика его хвоста.
– Что ж, теперь тебе от него не избавиться, – констатировал он. – Держи ухо востро и никому не давай его увидеть.
– Я положу его в свою шкатулку с драгоценностями. Она запирается.
Кот закатил зеленые глаза.
– Нет. Если ты его надела, то теперь уже не снимешь.
Олив попыталась, но сколько девочка ни тянула за цепочку, почему-то никак не могла поднять ее над головой. Будто каждый раз, стоило донести кулон до носа, он вдруг превращался в магнит, причем в такой, который притягивался к самой Олив. Кот наблюдал за действом с выражением, на котором ясно читалось «я же тебе говорил».
– Держи его под одеждой, – шепнул Горацио. – И ей не показывай.
– Кому?
– Госпоже МакМартин, – прошипел кот, тревожно оглянувшись вправо и влево.
– Но госпожа МакМартин умерла, – удивилась Олив, чувствуя себя неимоверно тупой.
– Конечно, умерла, – согласился кот. – Но она все равно здесь. Просто следи за кулоном хорошенько!
Олив мысленно пролистала воспоминания о том, что услышала и увидела за эти дни. Никто не хотел толком рассказать ей, что происходит. Все ее открытия были лишь изумительными кусочками чего-то намного более огромного и сложного, чем она могла себе представить. И все же один из кусочков то и дело упрямо всплывал на поверхность. Олив вдруг почувствовала укол любопытства, смешанного со страхом – как если стукнешь лопатой обо что-то твердое глубоко в земле, но пока еще понятия не имеешь, чем это может оказаться.
– Горацио, – начала Олив, – а что ты знаешь об Олдосе МакМартине?
Кот замер, прижав уши к голове и вздыбив шерсть, словно пушистый ирокез. Олив оглянулась вокруг. Фиолетовое небо начало впитывать в себя темноту, будто тряпица, на которую вылили чернила. Воздух, казалось, стал более густым и холодным.
– Нас заметили, – прошипел Горацио. – Нужно выбираться отсюда. Быстро.
Кот ловким прыжком оказался за рамой. Оставшись в картине одна, девочка снова почувствовала, как закололо в затылке, и руки в секунду покрылись гусиной кожей. Возможно, с озера просто подул холодный ветер. Или, возможно, за ней снова кто-то наблюдал. Что там говорила Аннабелль? Что люди в этом доме были словно кошки, испугавшиеся собственного хвоста? Ну, зато Олив совсем не так просто было запугать. Напоследок девочка обратила к сумеречному небу дерзкий взгляд, а потом залезла в раму и громко шлепнулась на покрытые ковром ступеньки.
– Олив, дорогая,
13
К тому времени, как Олив переоделась в сухое, мистер Данвуди уже приготовил ужин. Миссис Данвуди зажгла свечу и подала дочери. Олив помогла накрыть на стол, налила всем по стакану воды и даже попросила положить ей вторую порцию лазаньи, но на протяжении всей трапезы мысли у нее скакали от одной загадки к другой, словно резиновый мячик.
Картины. Крышка люка в подвале. Кулон, который был спрятан у нее под футболкой. Чердак… и «кое-кто еще», кто, по словам Горацио, его охранял. Она не собиралась прекращать поиски, пока не отыщется способ попасть на чердак и увидеть этого кое-кого. От одного только предвкушения Олив так перевозбудилась, что уронила вилку на пол (трижды) и опрокинула свой стакан (только один раз, да и воды там уже почти не оставалось).
После ужина мистер и миссис Данвуди предложили поиграть в «сорок два» – более сложную версию «двадцати одного», которую они изобрели, еще будучи студентами. Олив знала, что единственный способ этого избежать – сказать, что она очень устала и хочет лечь спать, но тогда родители непременно заподозрили бы что-то неладное. Поэтому она осталась, хоть и никак не могла унять ноги под столом от нетерпения.
Поначалу мистер и миссис Данвуди почти каждый раз позволяли Олив победить, но уже к половине одиннадцатого девочка проиграла все до единой скрепки и заснула в кресле под романтичное перешептывание родителей о вероятностях и численных комбинациях.
Проснулась она в своей постели: на улице щебетала малиновка, а из окна лился солнечный свет. Запихнув в себя полную чашку хлопьев, Олив умчалась обратно на второй этаж.
В этот раз у нее родился новый план. На чердак должна была вести лестница. А если была лестница, значит, ее скрывала фальшивая стена. Если постучать в правильном месте, возможно, удастся определить, где она была замаскирована, по звуку.
Олив начала с коридора в передней части дома. Прижалась ухом к стене и постучала костяшками пальцев. Стена издала низкий, глухой звук. Она сдвинула ухо на пару дюймов влево и попробовала снова. Звук был тот же. Девочка медленно добралась до угла и миновала его таким же манером, постукивая и прислушиваясь. Вдруг в районе картины со странными фруктами из стены послышалось что-то другое. Звук был приглушенным и очень далеким, но она узнала его. Там скулила собака. Олив затаила дыхание и отъехала ухом чуть в сторону. Звук почти растаял.
По другую сторону этой стены находилась розовая комната. Олив бросилась внутрь, в знакомый затхлый цветочный запах и нафталина. Приложила ухо к розовой стене в паре футов от огромной картины, которая изображала древний город и огромную каменную арку. Ничего – ни лая собаки, никаких других звуков. Она тихонько постучала. На этот раз вместо плотного «тук» раздалось тихое и гулкое «тум». Сердце от радости подпрыгнуло в груди. Определенно, за картиной такого размера вполне могла скрываться дверь.