Книга жизни
Шрифт:
– Сколько он стоит? – Совершенно спокойно спросил тот.
– Ну, тыщ 30. – Ответила та.
– За 30 можно макентош взять. – Продолжал диалог он.
– Ну, мне главное, чтоб с клавиатурой был. Мне нужно дипломную писать, – Вдруг неожиданно выпалила она, и, кажется эта находка в качестве причины её удовлетворила. – А то я уже начала тут писать, знаешь, как раньше, по старинке ручкой на бумаге.
– М. А потом это нужно будет на клавиатуре переписывать. – Подхватил он. – А почему он не включается у тебя?
– Ну, у меня с ним уже такое было, кажется проблема в видео карте. Можно и его починить так-то.
– И сколько это будет стоить? – Уточнил Саша.
– Не знаю, тыщ 5, наверное. – Ответила Катя.
– Ты сходи, узнай, если сделают,
– Правда? – Голосом радостного ребёнка выпалила она.
– Ну, да. – Так же мило ответил он.
– Хорошо, не буду терять зря времени, пойду сегодня же и всё узнаю. Я тебе сообщу, как станет известны подробности. Может, приедешь сегодня? – Попробовала она пробить его броню. – Я соскучилась.
– Я тоже соскучился, заеду сегодня вечером. – Сказал он. Оба положили трубки.
В этот день она никуда не пошла и вечером наконец приехал Он.
Саша сам ревностно относился ко всему, что связано с его дочерью, и, кажется его всё устраивало. Так проявляется чувство собственности. Оно и верно, какой отец захочет отдавать или делиться, что так любимо им самим. И это нормально. В ту, в кого душу вложил, силы, взрастил, свою жизнь положил. Как можно этим с кем-то делиться… Уму не постижимо.
Но с ней он делился, – своим сокровенным, – показывал фотки, видео с дочкой: вот она на коне верхом. Он любил её любовь к нему. Между ними была действительно крепкая любовь, какая только может быть между отцом и дочерью. Дочь занимала главное место в его жизни. Видя это, Катя одновременно восхищалась им, и в то же время её обуревало чувство женской ревности, которое она нещадно глушила. Да и какое она имеет право претендовать на его личную жизнь, на него???
Уже имела.
Когда начинаешь осознавать, что всё ни просто так, сразу автоматически возникает вполне логичный вопрос: а для чего?
Он приехал к ней. И был с ней. Брал её своими глазами, брал её соблазнительное тело своими руками, приветствовал губами, страстно желанную женщину. Потом брал снова и снова. Он был с ней. В той квартире на 21м этаже, где они курили на балконе, озаряя взглядом всё вокруг, там, где было всё для него, даже одежда вся выглаженная с мыслями о нём, чистота и порядок для него, она там была для него. Всё это – для него. И полотенце в душевой синего цвета Bosco Sport для него повесила рядом со своим красным Bosco Sport, и вид этот, и взлётная полоса. И вообще вся её жизнь, которой так нагло врезалось в его давно устоявшуюся жизнь.
– Молодец. Что позвала. – Целуя её в лоб, он обнял её и прижал к себе.
– Я есть хочу. – Улыбаясь, говорит она ему.
– Давай пиццу закажем. – Предложил тут же он.
– О! Давай. – Согласилась она, чувствуя, как не на шутку разыгрывается аппетит.
Они заказали пиццу, весело беседуя с оператором, и через час в дверь уже звонил курьер, доставивший их заказ: пиццы, пасты, напитки. Уезжая, напоследок он добавил коронное «завтра позвоню».
Хорошо, когда есть папа, который может решить, вообще родители, которые могут помочь в решении трудностей, направить, подсказать, посоветовать, как быть в ситуации, да и вообще, когда плохо и душу рвёт на куски, к кому обратиться, куда приткнуться? Она сама принимала свои решения, сама себя наказывала и вручала награды, сама себе судья, сама себе беспристрастный палач и в действие приводит или отклоняет приговор. Она имела на него право. Она выстрадала его, вымолила, выпросила у Бога. Пришло время собирать камни.
Она зарождалась заново, рядом оказался он. Будто это он выпросил её у Бога. Пусть расскажет теперь всему миру, какой он был герой. Выменял у самого дьявола. Хотя мне всегда будет интересным узнать, стал бы он с ней быть, зная заранее, через что ей пришлось пройти в жизни?.. Но убежден, что он никогда не допустит, чтобы ей пришлось испытать то, через что она прошла, потому что настоящий мужчина призван уберегать женщину от всяческих проблем, от горя, от несчастий. Если у тебя есть hуй и яйца ещё не означает, что ты мужчина. А у него была ещё и дочь.
Ему, удостоена главная роль – являться настоящим мужчиной. И отцом. И мужем. Правда всё это он уже прошёл до неё…
Близость с Катей Саша использовал для здоровья, но надежды на простое времяпрепровождение начисто отпали. С ней было легко, она как по проводам электроток бьёт, приводя импульсы в действие. Словно с пультом она нажимает на кнопочки, и ты здесь, чтобы иметь власть над её телом. Но Кэт отдавала только тело. Хотя ей этого было бессмысленно мало. Эта особа хочет заполучить всё – разум, душу, внимание, все твои старания. Хочет слышать голос. Маленький пушистый зверёк… Ей нравилось смотреть в его глаза, потому что уже сотни раз смотрела в глаза людям, которым верить нельзя. Пыталась выкрасть его сердца хотя бы ради удовольствия. Такая милая воровка. Сама себе на уме, в душу влезает тихо аккуратно, как в настежь открытую форточку, когда жарко. Влезла в голову незаметно, как вор. Такая податливая, хочет победить крепкое. Но как вода, что одолевает жажду. Она, как росток, пробивший асфальт.
…Такая нежная нега со стальным стержнем. И как можно было так быстро влюбиться… Влюблённость…
В голове он понимал, и, даже допускал её, но изменить привычный уклад жизни он точно не собирался. Дочь, всегда любимая дочь, и каждый на своей стороне.
Она же не другое. Кэт просто… Просто так.
Она, как ярчайшая вспышка, после которой долго темно в глазах и звенит в ушах. Такое милое незатейливое создание, сама ещё дитя. Всего 24… Саша был из тех людей, кто любил быть хозяином положения. И любил прикоснуться к прекрасному. Ордер на его арест она уже выставила. Было ясно сразу. Она прошлась вакуумным ураганом по его сознанию, оставляя вроде всё на своих местах с каким-то ощущением отсчёта времени, как на таймере. Проникая в лёгкие, срывая с петель давно устаревшее и уже никогда не вернувшегося к нему былого житейского, что до конца берёг он. Мужчина за 40, это как третий уровень. Вроде ещё что-то может, но надо ли… Такая, тихо идущая лодка в гавань на двух узлах, пришвартоваться.
Она придавала слишком много горечи его расставанию и вообще его существованию. Что могла она сделать тогда? Чуточку послать всё наh и быть как бы в стороне от всего происходящего. Безвременно обласканная им. Она готова ждать сколько угодно, если бы ещё знать, чего. Но её мысли были заняты его губами, хотелось оказаться в его руках, его взглядом, лишь бы как можно дольше продолжались эти отношения.
Ну и, как обычно, в таком деле всегда помощником был Карельский бальзамчик. Но в этот раз всё вышло иначе. Проснувшись среди ночи от подкатывающему в горле кому, её, вдруг, охватил ужас. Она рвано хватала воздух губами в тёмной комнате, пытаясь сосредоточиться: «Господи, я же просто дышу. Доказываю своё жалкое существование, которое порой горько изливается ноющей до сих пор души», – пробежало у неё в голове. Приступ атаки заложил уши, она не могла пошевелиться, старалась дышать. Невозможность сосредоточиться и слёзы хлыстали градом непрекращающегося потока, казалось длились целую вечность. Она рыдала навзрыд. Невидимая сила скрутила её тело эмбрионом, мучительная гримаса исказила её лицо. Хотелось бросить всё и бежать, спрятаться, скрыться. Чувство стыда сковало. Стало гадким и омерзительным всё вокруг. Сложно высвободиться из этого ощущения осквернённого тела, над которым надругались. Это страшно. Ужас поразил сознание только сейчас. Она вспомнила изнасилование. Как её брал силой какой- то одолевший мужлан. Впервые, потеряла рассудок, только сейчас её настоящие страдания нашли выход для высвобождения. Воспоминания ещё долго бередили её ураганным чувством, срывая всё на своём пути, что было бережно укладывала ровным тоном все эти годы. Она снова возненавидела своё тело, всё, что причастно к её жизни, всех и каждого. Захлёбываясь в слезах и в темноте, она уже не слышала себя, уши плотно заложило, дышать было нечем. Не помня, как уснула, буря ушла.