Книжка для раков. Книжка для муравьев (сборник)
Шрифт:
Арендатор. Минхен?
Профессор. Минхен. Ведь тебе самому известно, как я заботился о девочке и что она знала все еще год назад!
Арендатор. Не обижайся на меня, брат! Но, по-моему, с детьми дело обстоит почти так же, как с лошадьми. Если их запрягать слишком рано, то они как были, так и останутся недоростками. А если слишком рано побуждать к учебе детей, то и из них тоже ничего не получится. Я давно уже об этом думал, но ничего не хотел говорить, ты ведь профессор, а я простой арендатор.
Как
Господин Иероним и его любимая супруга так нежно были настроены к своим детям, что почти ничего не делали, а только обслуживали их и обеспечивали прислугой.
Вся первая половина дня уходила на то, что они одевали, причесывали своих детей, заплетали им косы и наливали кофе. За столом добрые люди не могли спокойно съесть ни кусочка еды, ибо то один ребенок выкрикивал: «Хочу хлеба», то другой: «У меня нет ножа!», то третий: «Хочу пить!» И как только они что-то выкрикивали, либо господин Иероним, либо его жена вскакивали с места, чтобы удовлетворить их требование.
Если они гуляли, то обязательно следили за тем, чтобы дети не прыгали через ров или широкий желоб, или не взбирались на гору, или не скатывались кубарем. При таких происшествиях они испуганно спешили на помощь, кричали детям, чтобы они не шевелились, переносили через ров, вели их наверх и спускали с горы.
Но в конце концов эта услужливость все-таки начала тяготить добрых людей. Дети стали такими нерасторопными, что не были в состоянии самостоятельно одеваться, штопать свою одежду или исполнять самые простые обязанности. Чуть ли не для каждого ребенка госпожа Иероним должна была держать служанку, из-за чего ее расходы каждый год заметно увеличивались. И тем не менее многочисленные служанки прислуживали недостаточно хорошо. Госпоже Иероним приходилось целый день стирать, штопать и стряпать для своих четырех дочерей и двоих сыновей, и она всегда звала на помощь господина Иеронима. За столом дети сидели, а родители стояли за стульями и прислуживали. Они не могли ни на секунду отвлечься. Если они находились в обществе своих детей, совершали прогулку, то их командование не оставляло им времени на передышку. Тут раздавался приказ: «Мать, завяжи мне фартук!» Там: «Отец, у меня пряжка расстегнулась! Помоги мне перейти через канавку! Веди меня, веди меня, чтобы я не упал! Эй! Эй! Я упал, помоги мне подняться».
Однажды в гости к госпоже Иероним пришла сестра. Когда сестра спросила ее, как она себя чувствует, та зарыдала и сказала: «Ах, дорогая сестра! Моя жизнь меня не радует! Работе конца и края не видно, я не могу выкроить себе ни дня отдыха. Целыми днями ношусь вверх-вниз по лестнице. Когда вечером ложусь спать, у меня словно руки-ноги отваливаются. Ты даже не представляешь, как мне плохо».
– Я также совершенно не понимаю, – отвечала сестра, – чего тебе надо. Ведь у тебя вдоволь прислуги.
– Да, у меня три служанки, это так, но представь себе: шестеро детей, которые хотят, чтобы за ними прислуживали.
– За твоими детьми прислуживали? Ведь они уже ходят. Я думала, каждый из них мог бы заменить служанку или слугу.
– Ты говоришь, как ребенок. Подумай только, сколько нужно работы, чтобы приготовить еду для полного дома людей! Сколько одежды рвут шестеро детей!
– Ну! Разве у тебя
– Они? Хотела бы я посмотреть, как бы они себя повели, если бы им надо было зашить дырку или сварить суп, и т. д.
Как приучить детей к беспорядку
В первые годы своей жизни Филлипинка была образцом порядка. Ей хотелось, чтобы ее белье и одежда всегда были опрятными, что вполне было возможно, пока у ее родителей служила старая Катарина, которая постоянно поддерживала чистоту и порядок. Филлипинка следила за тем, чтобы каждая ее вещь имела свое определенное место, куда она, после того как ею попользовалась, могла положить и поставить. Дырку в чулке или в другом предмете одежды она не могла терпеть вовсе.
Но этим любимая мама была отнюдь не довольна. Если бы так все продолжалось и дальше, то ей приходилось бы быть постоянно при деле, давать Филлипинке добрый совет и охранять наведенный ею порядок. Но тогда, если бы она стала заботиться обо всех этих мелочах, ей пришлось бы, как она имела обыкновение говорить, быть очень занятой.
Хульдрих, брат Филлипинки, был очень озорным мальчиком. В отсутствие своей сестры он перерывал ее книги и разбрасывал игрушки. Когда Филлипинка возвращалась и видела беспорядок, она со слезами на глазах подбегала к матери, показывала ей шкаф и просила сделать так, чтобы этого безобразия больше не было.
Но мать в большинстве случаев давала ей совершенно бесстрастный ответ: «Глупая девочка, разве можно устраивать скандал по таким пустякам? Поставь вещи снова туда, где они стояли, и все будет хорошо!»
Если у Филлипинки появлялась дырка в чулке или в другом предмете одежды, то она робко подбегала к матери и говорила: «Смотри, мама, дырка! Дай мне иголку! Я хочу заштопать ее».
Но мать ей отказывала и говорила: «Хм, у меня сейчас нет иголки. У меня нет времени постоянно тебе прислуживать».
Иногда Филлипинка ходила в компанию. По возвращении она просила мать дать ей ключ от комода, чтобы убрать туда свои вещи. Но мать часто говорила, что на это будет достаточно времени завтра. «А сейчас ты можешь бросить свои вещи на лавку или на кровать».
И послушная Филлипинка следовала указанию, которое давала ей мать, самым пунктуальным образом: она перестала заботиться о своем шкафе, книгах и игрушках, бросала их то на плиту, то в уборной, то в саду. Благодаря усиленной работе над собой она продвинулась так далеко, что не краснея могла выходить из дому в дырявых чулках, грязном белье и рваной одежде. А где она раздевалась, там одежду и оставляла.
Теперь она жена, а ее дом – образец беспорядка. Вместо салфеток она подвязывает детям пеленки, в гостиной лежит грязное белье, а ночной горшок стоит в кладовой. Ее дети, как принято говорить, прилипли бы к стене, если бы их в нее бросили.
Сколь многого могут добиться родители от детей благодаря упорному обучению!
Как сделать детей заносчивыми