Книжная дама из Беспокойного ручья
Шрифт:
– Такая вот я. Обрюхаченная почти в шестнадцать лет девчушка, которая вот-вот помрет, сидя на одних семенах. И при этом она ни разу по-настоящему не танцевала джигу.
– Тебе не нужен фестиваль или роскошная скрипка. Танцы бесплатны как дождь. Просто начни, – успокаивала я Ангелину, подняв руку.
– Я знаю кучу песен. Под некоторые даже умею танцевать, – с энтузиазмом подхватила она эту идею, запев старую веселую балладу. Она крутилась и смеялась, наполняя пространство своим милым музыкальным голосом.
– Ты хорошо поешь, – отметила я.
– А могу
– Передай доктору, что эти семена от Минни. Пусть земля ей будет пухом. И ее кукурузе… Они стоят как два его визита, если переводить на деньги. Нет, даже целых три, – сказала Ангелина, закончив петь.
В этот момент ее переполняла гордость, ведь она думала, будто отдала нечто большое, как Луна, и ценное, как манна небесная.
– Я поеду в город в мае и уже тогда передам их, – обещала я, положив семена в карман.
– Можешь отдать их Джексону.
Я посмотрела на нее с недоумением.
– Джексон Лаветт, – повторила она. – Давно его не видела, хотя он уже точно дома. Живет на старой ферме Джентри, но со слов Вилли, всегда приезжает в город за продуктами. Разве его нет у тебя в маршруте?
– Мистер Лаветт? – я прикоснулась к вьюкам, внезапно вспомнив о новой остановке сегодня, но кроме того, что это очередной читатель-мужчина, которого добавила Юла Фостер в мой и без того длинный маршрут, мне ничего не было известно.
– Слышала, что он построил плотину для президента, – прищурившись, хвасталась Ангелина полученной информацией.
– Плотина Гувера, – добавила я с восхищением, вспоминая журнальные статьи о ней.
– ПЛО-ТИ-НА, – проговаривала она по слогам. – Будь осторожна по дороге домой, Юния. Она почесала мула за ушами, украдкой взглянув на меня пару раз. – Я в курсе новостей. Слышала о той книжной даме, потерявшей управление. Она пыталась пересечь Преисполненный ручей. Пришлось даже оставить лошадь в снегу и… В общем, не самая лучшая смерть для животного.
Я задумалась, откуда она узнала о том случае с Агнес, но потом вспомнила, как в декабре видела мистера Моффита около Центра. А может, новости пришли вместе с почтой, которую разносили по горам каждые две недели? Хотя мне на глаза никогда не попадались письма у них в доме. Да и в этих окрестностях больше никого не бывало кроме меня, почтальона и доктора, который появлялся лишь тогда, когда пациенту не помогала домашняя настойка и он мог позволить себе услуги врача.
– У Вилли когда-то жила там родня. И у меня тоже, – объясняла Ангелина. – Хотя мы никогда не виделись.
Преисполненный, ручей или попросту Преисподняя, как его окрестил старый пастор еще двадцать лет назад. Теперь в народе так и кличут этот городишко, слава о котором распространилась на целых два округа. А все дело в крутых каменистых покатах
Старый конь Агнес по кличке Джонни Мозес сломал ногу у самого устья ручья. Ей пришлось оставить животное умирать на снегу, забрав с собой все книжки из толстой корзины. Она остановилась в хижине у Бакстера, попросив его избавить от мучений бедное создание. В любом случае он рано или поздно нашел бы применение каждому грамму и сантиметру этой туши еще до прихода хозяина.
В результате Агнес преодолела шестнадцать миль, минуя овраги, пещеры, перевалы и опасные тропинки, при этом она не только не пропустила ни одного читателя на своем пути, но и каким-то чудом вернулась домой без единой царапины с учетом двух долгих насыщенных пеших дней.
– Никогда не бывала в Преисполненном ручье, – продолжала Ангелина. – Большинство родственников у меня из Коровьего ручья. Я тоже там родилась и встретила Вилли, – ее лицо озарила нежная улыбка. – Но бабушка рассказывала, что какая-то часть родни осела в горах Преисподней.
Мы говорили еще пару минут, пока Юния не заржала, стряхнув руку, которой я обеспокоенно расчесывала ее гриву.
– Увидимся в понедельник, – попрощалась Ангелина.
– Тише, девочка, – успокаивала я мула, замахав рукой в ответ.
Ангелина взяла палку, протащила ее по грязи и замерла на месте. Где-то играла убаюкивающая песнь, взывающая к длинному дню. – Слышишь?
Я стала прислушиваться. Издалека доносился скрипучий свист кукушки. Птица снова запела, потом еще раз, уже дольше, пока я искала глазами дождливые тучи. Но небо было ярко-голубого цвета.
– Целых три раза, – взволнованно сказала Ангелина.
Жители гор верили, что пение кукушки предвещает смерть. Глаза Ангелины судорожно бегали, пытаясь встретиться с моими, в ее взгляде я увидела, который вселила та птица своим пением. Снова раздался траурный свист.
Глава 5
Позабыв о пении кукушки, я отправилась к следующему читателю, думая о ране мистера Моффита и его будущем ребенке.
Я с легкостью могла оказаться на месте Ангелины, ведь в те тяжелые времена шансы забеременеть от мерзкого Фрейзера и родить ему очередного «василька» были очень велики. От этих мыслей меня бросило в дрожь.
Втянув голову в плечи, я сжала коленями круп Юнии и стала насвистывать веселую мелодию, чтобы хоть как-то развеяться и позабыть волнение, охватившее меня у семейства Моффитов.
Юния остановилась у входа в лес, навострив уши. Спустя какое-то время мне все же удалось уговорить ее идти дальше. В чаще нас ожидала темная земля, покрытая листьями, трухлявые бревна и мох, росший среди соснового молодняка, тополей и гледичий, укрывающих густым сводом проторенную дорожку. Увиденная картина заставила меня еще глубже уйти в себя. На полпути послышался треск ветки, от которого Юния, завиляв хвостом, остановилась и заржала. Я тут же опомнилась.