Кнопка Возврата
Шрифт:
– Это от кашля хорошее средство, - сказал Уткин.
– Героин в свое время был изобретен именно как средство от кашля, - произнес хрипловатый голос за спиной Уткина.
– И продавался в аптеках.
Уткин обернулся и увидел Воронина.
– Голос у тебя незнакомый, - сказал Уткин.
– Или это не ты?
– Это я, - сказал Воронин тем же хрипловатым голосом, который уже не казался Уткину незнакомым.
– Только я, наверное, простудился.
Уткин рассказал Воронину свой сон. Они вышли в коридор и там разговаривали.
Коридор был длинный, а сон короткий. За время прохождения коридора Уткин успел его рассказать и пообщаться на тему.
Во
– А как звучали эти троглодитские слова, можешь вспомнить?
– спросил Воронин.
– Одно, вроде бы "Ха-хак" - то, которое повторяли хором. А второе - "Урргабах", кажется так.
– "Урргабах", - это три слога, а не два, как ты говорил, - заметил Воронин.
– Значит три, - согласился Уткин.
– Всё равно короткое слово.
– Что ты там говорил насчет героина?
– поинтересовался Уткин.
– Какие-то ассоциации с моим чаем?
– Конкретно нет, но средства от кашля часто бывают замечены в наркотическом действии.
– А в галлюциногенном?
– Специально не изучал этот вопрос, но, по-моему, - нет. А сон твой хорош, - сказал Воронин, меняя тему разговора.
– Я готов поверить, что так оно и было. И слова правильные. Именно такие слова были в дочеловеческом языке. Слова-команды типа "делай", "не делай", "делай как все".
– Я тоже читал эту книгу, - сказал Уткин.
– Твой сон был бы интереснее, если бы ты ее не читал, - заметил Воронин.
– Но сон все равно хороший. Возможно, в нем говорит древняя память предков.
– Про память предков в книге ничего не написано, - сказал Уткин.
– Есть и другие книги, - сказал Воронин.
– А слова запиши где-нибудь, пока не забыл.
Они дошли до конца коридора и повернули обратно.
***
Уткин последовал совету и записал оба слова: "Ха-хак" и "Урргабах", в душе сетуя на то, что звуки троглодитского языка недостаточно точно отображаются посредством русского алфавита.
А ночью ему приснилось продолжение этого сна, после чего он записал в блокнот третье слово: "Бвабац" - слово запрета. Старший произнес его во время пиршества, и все остановились, прекратили жевать, выплюнули изо рта, бросили то, что было в руках, сели там, где стояли, и легли там, где сидели.
Из воды тянули тушу большого зверя.
Х-хак! Х-хак! Х-хак!
Это были люди, они тянули.
Одни с голой кожей, другие покрытые шерстью.
Одни были без имени, другие носили имена.
Куггук, Красный Камень, носил свое имя на шее на шнурке из змеиной кожи.
Кургурак, Черный Камень, носил
Аххкуаг, Воронья Лапа, носил свое имя в волосах - сухую воронью лапу.
Угхахак, Перо, носил свое имя в бороде - перо дятла.
Аггавак, Ребро, носил свое имя - ребро малого зверя - продетым в нос.
Уккадак, Череп, на шее носил череп крысы.
Из воды тянули тушу большого зверя.
Х-хак! Х-хак! Х-хак!.
***
Уткин стал записывать свои сны.
Для записи купил специальную тетрадь - синюю, в твердой обложке.
У изголовья держал, потому что если записывать, то записывать нужно сразу, пока не рассеялось. А рассеивается быстро. Не успел написать первое слово, а уже непонятно - было там что-нибудь, или не было, или было что-то совсем другое. Что ж, иногда и мысль, мелькнувшую минуту назад, уже не вспомнить. И не просто мелькнувшую, а какую-то важную мысль - когда мелькала, она, может, и не казалась важной, а теперь - кажется. Но уже не вспомнить. А если все-таки вспомнить эту важную мысль, то можно ли знать, та самая это мысль, которая мелькала, или это уже другая? Но что, собственно, означают эти слова - "та самая"? Имеют ли они вообще смысл? Не с тем ли правом можно сказать, что на берег плеснула та самая, к примеру, волна, что минуту тому назад? В каком-то смысле, действительно может быть та самая. Почему нет?
В сжатом видео есть такая штука - "опорные кадры". В них картинка передается без изменений, а в промежутках между ними - восстанавливается по неполным данным. Во сне, когда его вспоминаешь, обыкновенно видно несколько запечатленных картинок, более-менее четких, то есть в некотором роде - опорных. И уже потом, в процессе как бы воспоминания - именно "как бы", потому что не известно, действительно ли вспоминается что-то или оно творится заново - обрастают эти картинки каким-то содержанием, формируют вокруг себя подобие связного сюжета.
Сны, которые Уткину снились - не все, но других не записывал - чудесным образом ложились в одну тему. В ту самую.
Воронин считал, что под действием прочитанной книги в Уткине проснулась древняя родовая память. Таким образом, по мнению Воронина, уткинские записи приобретали дополнительный интерес.
***
Как правило, персонажи сна понимают друг друга без слов. А если говорят, то слова не слышны, хотя смысл, может быть, и понятен. Но если начать записывать, то без слов не обойтись. И слова приходят, возникают по ходу процесса. Так надпись, сделанная симпатическими чернилами, постепенно становится видной при нагревании. Разумеется, что-то приходится и додумывать по ходу процесса. Досочинять. На бумаге, в конце концов, должны быть какие-то слова. Иногда та история, которую они рассказывают, уходит далеко от своего начала, от того сна, который, может быть, снился. И даже не похожа на сон. Вообще не похожа. Ну и что с того? И то, и другое - из одной головы.
Воронин, когда читал, кивал головой и говорил, что все правильно. В каком-то смысле так оно, возможно, и было.
По воде плыл бык.
Его вынесло на берег.
Это был бык, это был буйвол, это была антилопа.
Вытащили, он был большой.
Куггук, Красный Камень, проткнул его кожу.
На животе он проткнул его кожу, и живот лопнул. Вышел воздух, вышла вода.
Ургх, - сказал Куггук, Красный Камень, он был Хозяином Слова.
И все говорили Ургх - голокожие и покрытые шерстью.