Кнопка Возврата

Гаёхо Михаил

Острыми камнями резали шкуру.

Острыми камнями резали тело.

От костей отделяли мясо.

Ургх. Ургх. Ургх.

***

Уткин позвонил Мясоедову. Он собирался позвонить Марине (в девятый какой-то раз), но палец дрогнул над адресным списком и звонок ушел к Мясоедову. Хотя Мясоедову он тоже хотел позвонить.

– Привет, - раздался в трубке незнакомый, как показалось Уткину, голос (он ведь не Мясоедову собирался звонить, потому не узнал).

– Привет, - машинально ответил Уткин

и хотел уже сбросить вызов, но понял вдруг, что разговаривает с Мясоедовым.

– Я тебя не узнал, - сказал Уткин.
– Долго жить будешь.

– Теперь узнал?
– спросил Мясоедов.
– А вообще, кто кому звонит, я не понял?

– Это всё новое лекарство, - объяснил Уткин, - от него скорость восприятия иногда затормаживается. Как-то так.

– С прибытием, - сказал Мясоедов.
– Трахнуть тебе кого-нибудь удалось в твоем санатории?

– Удалось, - сказал Уткин и, закашлявшись, прыснул себе в рот из баллончика.

– А я ногу сломал, - сообщил Мясоедов.

– Это не горе, - сказал Уткин.

– А что горе? Никто и не говорит, что горе, - сказал Мясоедов.
– Но это хорошо, что ты позвонил. Заходи. Покажу тебе одну штучку. Будет интересно.

Выходя из дома, Уткин подумал, что так и не позвонил Марине, но, отправляясь к Мясоедову, наверное, и не было смысла звонить. На улице ему встретился человек на костылях. Нога у него была в гипсе. Кажется, и голова забинтована. Хотя нет, с головой у человека все было в порядке - не бинты, а нелепая шапочка, надвинутая на самые брови.

– Правда ли, что при переломах полезны бананы?
– спросил Уткин у человека, но тот не ответил, сердито глядя из-под бровей, а может быть - злобно.

Уткин отвернулся от человека и принялся рассматривать номера проходящих машин. Одна машина была с красивым номером 256, два в восьмой степени, за ней две подряд с одинаковым номером 385 - редкий случай. И, наконец, проехала черная длинная иностранка DEV 666 - Уткин даже вздрогнул.

Число 385 оказалось примечательным. Уткин обнаружил в нем произведение трех последовательных простых чисел - 5, 7 и 11.

– Бананы?
– засмеялся Мясоедов.

– Есть еще хлеб, колбаса и бутылка, - сказал Уткин.
– А бананы, говорят, исключительно полезны для сращивания костей.

– Уже срослись, - сказал Мясоедов, - в пятницу и гипс снимут.

Нога у него была загипсована до колена и выше, но передвигался по комнате он легко и проворно - от холодильника к столу и обратно. Пока не угнездился окончательно в удобном - кажется, специально для инвалидов приспособленном - кресле.

– Не спрашивай, как, - Мясоедов постучал по гипсовой ноге черенком вилки.
– Глупый случай. Такие случаи всегда выглядят глупо. Но эти у меня интересные прошли две недели. Посмотри.

Он положил на стол то, что Уткин в первый момент принял за мобильный телефон или что-то вроде, пока не осознал, что у гаджета

нет дисплея, а кнопка всего одна. Большая красная кнопка.

– Пульт к телевизору, - сказал Мясоедов.

– С одной кнопкой?

– Это кнопка возврата. Если не хочешь смотреть ту передачу, которую видишь на экране, ты нажимаешь кнопку и возвращаешься в какой-то предыдущий момент времени - на сколько-то секунд в прошлое.

– То есть видео с телевизора пишется в какую-то буферную память и ты отматываешь его назад на несколько секунд?

– Нет, - сказал Мясоедов.
– Ты реально возвращаешься на несколько секунд в прошлое. Вместе с телевизором, который смотришь.

– То есть вот эта штучка, - Уткин кивнул на гаджет, - ты хочешь сказать, что это машина времени ?

– В каком-то смысле - да. Но в ограниченном объеме пространства, в котором ты, я, телевизор. Вся прочая вселенная останется на своем месте.

– И что дальше?

– Телевизор этот, который на стенке, специально модифицирован. Он сам собой постоянно переключается с одного канала на другой. По принципу, который Шредингер изобрел для своего кота. Радиоактивный изотоп в ампуле, вокруг датчики по числу каналов и все такое. На какой датчик попадает частица, продукт изотопного распада, на тот канал и переключается телевизор.

– А смысл? Придется прожить те же несколько секунд и вернуться к тому же моменту.

– Нет. Пока ты движешься к этому моменту, он непредсказуемо изменится. Нельзя войти дважды в одну воду, как сказал Шредингер.

– Только не Шредингер.

– В мультиверсуме есть место, где это говорил именно Шредингер.

– В мультиверсуме есть всё, - согласился Уткин.
– Но опять же, что дальше?

– Ты будешь нажимать кнопку столько раз, сколько нужно, пока не появится именно тот канал, та программа, которую ты хочешь.

– Как-то хлопотно.

– В том-то и дело, что нажимая на кнопку, ты возвращаешься в тот момент времени, когда еще не встал с дивана, поэтому сам факт нажатия вместе с сопутствующими обстоятельствами вычеркивается из твоей реальности, иными словами - перестает существовать для тебя. Собственно, не только для тебя, но и для устройства тоже. Оно возвращается в прежнее состояние, как будто никто не приводил его в действие. Поэтому никакого ремонта, технического обслуживания, никакой перезарядки аккумуляторов.

– Это круто, - сказал Уткин и, налив себе из бутылки, выпил.

– Я так и думал, что ты сможешь понять, - обрадовался Мясоедов и выпил тоже.

Он налил из бутылки себе и Уткину, и они выпили вместе.

– Я не сказал, что я понял, - сказал Уткин и, почувствовав приближение кашля, прыснул себе в рот из баллончика.
– Но это круто, - продолжил он.
– В смысле того, что человек, пропутешествовав во времени, даже не будет знать о том, что куда-то путешествовал.

– В том-то и фишка, - сказал Мясоедов.
– А что конкретно непонятного?