Князь Демидов. Том IX
Шрифт:
— Да, неужели? Спроси у своей матери — кто такой Аркадий Демидов? Ну? Что она тебе ответит?
— Продавец смерти… Ужас Европы. Да у него много имен, мур-мя. Но это не отменяет того факта, что Толик — другой! — продолжала давить кошка: — Он — как лучик солнца в Доме Демидовых!
— Неужели? А, как же Регинка?
— У Регинки — очень пробивной характер! Помнишь, как она цепляется за силу, мур-мя? Как только ты её вытащил тогда из лап бандитов — Регинка тут же начала обучаться боевым искусствам.
— Допустим. Но Толик — не лучик солнца.
— Лучик! Мур-мя! И намного добрее своего отца.
— Толик — самый настоящий Демидов. Просто пока молодой. Но я же наблюдаю за ним и… могу уверенно заявить, что в Толике есть все задатки настоящего Демидова. — сухо ответил я и кинул полотенце в корзину: — Ему предстоит делать всё тоже самое, если не больше.
— Это не повод заставлять его убивать! Толик должен вырасти воспитанным и мудрым, а не кровожадным, мур-мя.
— Неужто? Знаешь, самый глупый заяц — тот, который искренне верит, что если хорошо себя вести, то волки не посмеют его съесть. Воспитывать Толика, как птенца в инкубаторе? Чтобы, что? Он слился во время первой трудности? Дому Демидовых нужен достойный преемник. Лидер, который будет продолжать дело отца!
— В том и дело! Лидер, а не убийца, на чьей совести будет ответственность за миллионы невинных жизней!
— Это политика, Уся. Ты можешь бегать за Толиком и подтирать его зад — сколько захочешь. Но если Дом получит в управленцы нюню и слабака — Демидовы исчезнут. Очень быстро исчезнут. Свято место пусто не бывает!
— Нюня и воспитанный человек — разные вещи, мур-мя! — Уся залезла мне на спину. Да, она продолжала оставаться в человеческом облике.
— Да твою ж мать… — я обречённо закатил глаза: — Не бывают лидеры подобных Домов — белыми и пушистыми. Говорю же — никто не воспримет доброту Толика, как высшее благородство! Для условных «волков» его доброта будет выглядеть слабостью. А слабых — сминают. Сразу же! Аркадий много чего не рассказывает… Но я-то прекрасно знаю, с чем ему приходится сталкиваться. Поэтому, я хочу… Нет, я ВСЕМ СЕРДЦЕМ желаю, чтобы Толик показал «волкам» огромные острые клыки, а не молочные зубки.
— Но…
— Усь… Ты — солдат, а не политик. Ты милая кошечка, которая утешит хозяина в трудную минуту или защитит его же от неминуемой гибели. Твоя задача — спасать людей, а не философствовать на кухне. Кхм… Вернее — в ванной. И уж тем более — не в твоей компетенции говорить мне, что делать с Толиком.
— А в твоей компетенции разве есть воспитание тирана? — профырчала кошка.
— Есть. — сухо ответил я, и погладив Устинью, добавил: — А ты — продолжай быть рядом со мной и всё будет хорошо. Поняла?
— У меня отобрали право голоса, мур-мя!!! — возмутилась богиня и тут же спрыгнула на пол.
— Хах… У тебя его и не было. — усмехнулась Лина, по-армейски складывая одеяло.
— Как это?! Мы — партнёры, а не рабы, мур-мя!!!
— Да-да-да… — улыбнулась Рудольф: — Такая взрослая, а всё в сказки веришь.
— Вообще-то, я не считаю, что вы — рабы. — возразил я.
— А мы и не про тебя. Мы — в целом. — пояснила лиса: — Как бы грустно не было это признавать, но ты, Хозяин — частный случай, который вряд ли повторится. Рано или поздно ты уйдёшь… А Уся перейдёт к другому Хозяину, который не будет давать ей волю. Начнётся недопонимание… Постоянные скандалы. Усю выгонят, и она останется голодной.
— И, какой урок я должен из этого вынести? — поинтересовался я.
— Усю нельзя слишком часто холить и лелеять. Для её же собственного блага. — ответила Рудольф, взбив подушку.
— Кстати, да. — вздохнула Горынишна, сидящая вместе с Вертолимо на подоконнике: — Моя бывшая Хозяйка — та ещё злюка. И если бы не Папочка, то я бы так и продолжала сидеть взаперти.
— Бывший Хозяин Уси тоже не был образцом для подражания. — лиса аккуратно накрыла кровать одеялом: — Ругался, жестко с ней обращался, заставлял казнить людей.
— Но зато он был достойнейшим из достойнейших, мур-мя!
— Утешай себя сколько хочешь, Уся. Да, он был восхитительным полководцем. Но отвратительным человеком. — Рудольф взяла кантик и подравняла постельное бельё: — Так что, давай-ка не расслабляйся. Если Хозяин говорит, что Толика нужно воспитывать холодным тираном — значит так оно и будет. Наша задача — во всём поддерживать молодого Хозяина.
— Я просто не терплю издевательств над детьми, мур-мя! — нахохлилась Уся, и превратившись в кошку, прыгнула на вторую кровать.
— Толик — не простой ребёнок. Да и если так подумать — не ребёнок вовсе. — отмахнулась Лина и села возле окна: — Поддержу Рудольф. Спорить с Хозяином нельзя.
— А если война? — поинтересовалась Устинья.
— Будем решать проблемы по мере их поступления. — строго ответил я и переоделся в спортивный костюм.
Боюсь, что пока Толик дорастёт до того состояния, когда сможет объявлять войну — пройдёт приличное количество времени. Мы наверняка успеем подготовиться. К тому же — сейчас есть огромное количество вопросов, которые не требуют отлагательств.
Построить базу, начать внедрение в автомобильный промысел, поддержка и развитие парка… И я ещё молчу про то, что к нам летит голодный космический бог, который наверняка уже отправил вторую штурмовую группу.
Вопрос — кто на этот раз? Опять Жнецы? Нет… Это слишком глупо. Наверняка отправил серьёзных агентов. А это значит — надо держать ухо востро.
В общем, стоит немного поторопить Настю. Чем быстрее накроем Сааджа, тем меньше потом думать про агентов.
А ещё мне в голову пришла гениальная идея! Если Кейн забил огромный болт на помощь родной сестре, то придётся разбираться с ним отдельно. Сразу, как закончим с Сааджем, я хочу приманить зомби-Миротворца и долбануть его. Чем? Это хороший вопрос…
— Главное, чтобы они не объединились. — проурчала Тёмная сторона среди моих мыслей.
Объединились? Вот это будет проблемкой. Но лично мне кажется, что Саадж не стал бы договариваться. Любой союз означает делёжку ресурсов. И я уверен, что Саадж точно на такое не пойдёт. Употребить недозрелое яблоко — крайность из-за кризиса. Делиться пищей во время кризиса — идиотская и нелогичная затея. Так что союз отметаем.
Толик вышел в довольно бодром расположении духа. Только вот… его подозрительно зализанная причёска и искрящийся взгляд вызывали внутри меня крайне странные чувства.