Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика
Шрифт:
Гостомысл заметил безрассудную атаку на своем левом фланге, подивился, что воевода Ставр решился на нее, видел, как хазары окружили небольшой отряд его конников, но помочь ничем не мог: силы его были скованы на всех направлениях, да и прорваться сквозь строй противника в такое короткое время было просто невозможно. Гибель небольшой группы всадников не поколебала левое крыло его войска, оно продолжало крепко стоять на своих позициях. Поэтому он скрепя сердце вынужден был смириться
Между тем бой кипел на всем пространстве. Обе стороны сражались с отчаянным мужеством и упорством. И Гостомысл и бек вводили все новые и новые силы. Наконец Гостомысл заметил, что противник израсходовал запасные войска. Он послал приказ Хвалибудию: начать медленное отступление вдоль озера. Как и было заранее обговорено, кривичи стали пятиться, огрызаясь внезапными нападениями. Бек тотчас заметил изменение на своем левом крыле и бросил туда последние резервы.
И вот тогда, когда строй кривичей изогнулся и готов бал разорваться на отдельные части, из озера вдруг стали появляться сотни славянских воинов, с мечами и щитами в руках; не теряя времени, они устремились на врага. Из поколения в поколение славяне передавали умение таиться в реках и озерах и дышать свободно посредством сквозных тростников, выставляя конец их на поверхность воды. И на этот раз перед рассветом Гостомысл и Хвалибудий отобрали полторы тысячи лучших воинов и скрыли их на дне неглубокого озера. В решающий момент битвы по установленному сигналу они разом вышли из воды и ударили в спину торжествовавшего победу и потому расстроившего свои ряды противника.
Удар был неожиданным и ошеломляющим. Среди врагов началась паника, скоро переросшая в беспорядочное бегство всего хазарского войска. Объединенные славянские полки кинулись преследовать и истреблять противника, и только темнота заставила их остановиться.
И тогда к Гостомыслу подъехал воевода Ставр и сообщил горькую весть о гибели сыновей.
– Я был недалеко, попытался поскакать следом за Вольником и Немиром и остановить, но мне не удалось, – рассказывал он, с трудом выговаривал слова. – Моя вина, князь, что не сумел удержать твоих сыновей возле себя. Готов понести любую кару.
Гостомысл будто окаменел. Все окружающее, все звуки ушли куда-то вдаль. Остались лишь ноющая боль в груди и ощущение страшной утраты, в которую еще не до конца верилось. Может, произошла какая-нибудь ошибка и не его сыновья кинулись в хитро расставленную ловушку? Может, в ожесточенной сечи удалось им выжить, они получили ранения и можно будет их спасти?.. Но нет, вот они оба лежат перед ним, недвижимые, бездыханные. У Вольника
Начались похороны павших воинов. Боярам, воеводам, тысяцким и сотским копались отдельные могилы, остальных укладывали в братские захоронения. Гостомысл для сыновей сам вырыл глубокую яму, уложил их рядом в полном вооружении. Рядом с ними были помешены вещи, которые должны были пригодиться им на том свете: котелки с зерном ржи, баклажки с водой, ножи, ложки, иголки с нитками. Жрецы прочитали положенные молитвы. Гостомысл не спеша забросал могилу, вывел аккуратный холмик над ней. После этого отошел в сторону, присел на бугорок и, закрыв лицо ладонями, зарыдал, горько и безутешно.
Смерть двух сыновей сразила Раннви. Она обезножила и слегла в постель. Гостомысл окружил ее вниманием и заботой, подолгу сидел у изголовья, слуги выполняли малейшее желание, но она угасала на глазах и через три месяца скончалась, тихо, во сне. Горе Гостомысла было столь велико, что порой на него накатывало наваждение, и ему хотелось уйти вслед за женой и сыновьями...
Более всего сокрушался Гостомысл оттого, что прекращался вместе с ним род князей новгородских, который шел от Славена. Достославный Славен завоевал обширные земли, его именем назвалось племя славен. После него правили многие новгородские князья, среди них были Вандал, Избор, Владимир, Столпосвят, Буривой...
Вспоминал Гостомысл предсказания вещуна, который пророчил ему, что на новгородский престол заступит внук его, Рерик, родившийся от Умилы. Но из земли бодричей приходили вести одна горше другой: Рерика изгнал из страны его дядя Дражко, и неизвестно где скитается он, да и жив ли; мать его ушла под защиту племени лютичей и с тех пор не подает о себе никаких вестей... Одиноким чувствовал себя Гостомысл, грустны были мысли его. «И была Гостомыслу и людям его печаль тяжкая», – пишет летописец.
Но жизнь брала свое, он перемог горе и вновь приступил к княжеским заботам. Гостомысл прожил жизнь долгую, правление его было успешным. Как пишет Иоакимовская летопись, он был «муж столь храбрый, столь мудрый, всем соседям был страшен, а людьми любим из-за справедливости и правосудия. Поэтому все окольные чтили его и дары и дани давали, покупая мир с ним. Многие же князья из далеких стран приходили морем и сушей послушать его мудрости, и увидеть суд его, и просить совета и поучения его, так как тем он прославился всюду».