Князь Николай Борисович Юсупов. Вельможа, дипломат, коллекционер

Буторов Алексей Вячеславович

Архангельское. Чайный домик. Современная фотография автора.

Увы, в коллекции, можно сказать, отсутствовала русская живопись — интерес к ней носил скорее «прикладной» характер, как к способу фиксации событий или лиц. Имелись лишь отдельные, правда, очень хорошие произведения. «Вид Петропавловской крепости и Дворцовой набережной» работы Ф. Я. Алексеева князь заказал в Петербурге непосредственно в мастерской художника перед переездом в Москву, как память о городе, где прошли многие годы его жизни. Картина неизменно висела в кабинете князя в Архангельском. «Портрет императора Павла I» работы С. С. Щукина — авторское повторение парадного изображения, которое сам Павел

Петрович считал лучшим своим портретом, украшает Императорский зал усадьбы. Некоторые современники и особенно потомки почему-то находили его несколько карикатурным… Великолепный «Всадник» польского художника А. О. Орловского, работавшего в Петербурге, ныне также хранится в Архангельском. Это воображаемое или точнее предполагаемое изображение одного из татарских предков князя, которыми Николай Борисович так гордился, поэтому и заказал художнику такого рода редкостную историческую реконструкцию. В сравнительно большом количестве сохранились работы крепостных мастеров князя. Согласно существовавшей традиции, они не только писали самостоятельные произведения, но и копировали картины из княжеской галереи.

Архангельское. Античный зал. Фотография начала XX в.

Однако основу коллекции составляли произведения иностранных мастеров. Французская, итальянская и несколько в меньшей степени голландская живопись со времен Возрождения и до второй трети 19-го столетия была представлена у Юсупова с наибольшей полнотой, в том числе и признанными шедеврами. Остальные европейские школы — лишь отдельными, хотя зачастую и первоклассными, полотнами. Это не значило, что Николай Борисович не интересовался ими. Просто они редко появлялись на художественном рынке той поры. К примеру, испанскую живопись достать практически не представлялось возможным, хотя так хотелось… Имелось у Николая Борисовича немало хорошего качества старых копий, по своему художественному значению имевших право на существование наряду с оригиналами. Тогдашние традиции собирательства предполагали их обязательное коллекционирование. Хорошая копия в эту эпоху уже переставала носить память об оригинале, а становилась своеобразным средством создания определенного настроения в той или иной части усадебного дома, в интерьере парадных зал или жилых комнат — ведь копии не хранились в музейных запасниках, как это теперь сплошь и рядом бывает даже с оригиналами, а являлись составной частью непосредственного пространства дома. К тому же в Юсуповском собрании копии становились эмоциональным дополнением к оригиналам. Николай Борисович подбирал живописные и скульптурные произведения для своего собрания не только в развитие определенной сюжетной линии, но, прежде всего, для создания некоего художественного идеала, поисками которого столь свойственны эпохе Просвещения.

Античный зал в Архангельском. Фотогр. начала XX в.

Князь Юсупов формировал свое собрание особым образом, который не был принят в широком кругу коллекционеров как его времени, так и позднейшего. Коллекция строилась не по хронологическому принципу или по определенным художественным школам. Князь собирал художественные ансамбли, формировавшиеся преимущественно вокруг определенного сюжета. Для этого нужно было обладать не только значительными средствами, но и большим вкусом, знаниями, в известной степени являться соавтором как художников и скульпторов, так иногда даже архитекторов, когда нужно было решить вопрос о размещении ансамбля картин итальянца Джованни Батиста Тьеполо в «Архангельском».

Архангельское. Столовая. Фотогр. И. В. Хорошилова. 1900-е гг.

Именно итальянская живопись преобладала в княжеской коллекции. Этот раздел насчитывал свыше 200 полотен. Его украшением по праву считается «Женский портрет» Корреджо, ныне находящийся в Эрмитаже. Особенно высоким качеством отличался подбор произведений мастеров 19-го столетия — прежде всего венецианской школы во главе с Тьеполо.

Свыше 150 работ в Юсуповском собрании принадлежало французским мастерам. Клод Лоррен, Буше, Фрагонар, Ланкре, Давид, Гро — вот далеко

не полный перечень художников, чьи произведения составляли заметную часть княжеского собрания.

Голландская и фламандская живопись у Николая Борисовича была представлена сравнительно скромно, хотя именно старые голландцы оставались самыми любимыми художниками среди русских коллекционеров на протяжении XIX века. У Николая Борисовича имелось два бесценных шедевра — портреты Рембрандта, вывезенные из революционной России князем Ф. Ф. Юсуповым-младшим и ныне находящиеся в Национальной галереи искусств в Вашингтоне.

Архангельское. Зал Тьеполо. Открытка 1930-х гг. Собр. автора.

Немецкая, австрийская и английская живопись была представлена в собрании Юсупова лишь отдельными произведениями.

Помимо картинной галереи, у Юсупова имелись и другие, весьма многочисленные и обширные коллекции.

Живя в Италии, Николай Борисович смог вполне удовлетворить свою любовь к античности, собрав небольшую, но качественную «галерею древностей» — античных статуй. Она располагалась в «Антиковой комнате» Архангельского. Это римские копии с греческих оригиналов, из которых одна восходит к работе Поликлета, а три — Праксителя. Теперь в Архангельском осталось 6 произведений, 5 хранятся в Эрмитаже, одна в Горном музее и одна работа пропала. Вообще же скульптурное собрание князя насчитывало порядка 500 произведений.

Архангельское. Столовая. Фотогр. И. В. Хорошилова. 1900-е гг. Собрание автора.

Подлинными шедеврами собрания считаются группа «Амур и Психея» и статуя «Крылатый Амур» работы Антонио Кановы, выполненные непосредственно по заказу Николая Борисовича и ныне украшающие собрание Государственного Эрмитажа. К сожалению, после 1918 года бесследно исчезла статуя «Амур» работы русского скульптора М. И. Козловского, некогда удачно дополнявшая коллекцию произведений на тему «Амур и Психея».

Коллекция парковой скульптуры Юсупова насчитывает свыше 200 единиц и по праву считается одной из лучших в Европе. Это наиболее полно сохранившаяся часть княжеского собрания и ныне украшает усадебный парк в Архангельском.

Николай Борисович весьма широко отдал дань увлечению графикой европейских мастеров. Только из Юсуповского дворца в Эрмитаж поступило свыше двух с половиной тысяч листов работы европейских мастеров XVI–XIX веков, среди которых подлинный рисунок тростниковым пером работы Рембрандта. Еще порядка 400 листов насчитывает собрание в Архангельском, из которого 114 — работы известных европейских художников.

Архангельское. Библиотека. Фотогр. В. Е. Кузнецова 1900-х гг. Собрание автора.

В кабинете князя хранилось собрание резных камей, привезенных из Рима. «Камейная болезнь», которой болела императрица Екатерина II, оказалась весьма заразной. Собрание Николая Борисовича еще в петербургский период его жизни причислялось к сокровищницам. Увы, с одной из лучших вещей коллекции — камеей «Юпитер-Серапис» князю пришлось расстаться. Нужен был подарок императрице Екатерине Великой, и камея стала украшением Эрмитажа, куда после 1917 года последовала еще некоторая часть собрания. Княгиня Татьяна Васильевна Юсупова тоже болела «камейную болезнью», но к ней она присоединила страсть к камням драгоценным. Исторические драгоценности алмаз «Альдебаран», жемчужина «Перегрина», владельцем которой считался испанский король Филипп II, парюры Каролины Мюрат. Эти и многие другие Юсуповские сокровища были приобретены Татьяной Васильевной.

Во всех домах князя имелось очень много фарфора, практически всех лучших русских заводов и, разумеется, собственного, Юсуповского, а также иностранный — немецкий, китайский, японский, частью остававшийся во вседневном обиходе, а частью уже при жизни князя считавшийся коллекционным. У Николая Борисовича имелась настоящая фарфоровая картинная галерея. Его крепостные мастера неоднократно воспроизводили на изделиях из фарфора живописные оригиналы княжеской коллекции. Небезынтересно, что некоторые картины теперь известны только по фарфоровым копиям, к примеру, некогда многочисленные работы столь любимого князем Жана Батиста Греза.