Князь Олег
Шрифт:
Почему? Вначале оттого, что боялся за жизнь Ингваря, берег его, особенно после гибели Аскольдовича, но иногда для того, чтоб не мешался с вопросами и советами, иногда от отчаянья, злости или просто от необходимости быть немедленно там, где требует этого дело, а иногда ретивое кричало о другом: «Я объединил все эти племена! Я заставил их подчиняться себе через меч и дань! Я и должен и собрать, и сохранить все это сам!.. Сам!.. Пока есть силы, везде должен успевать сам!»
Но дел с каждым годом становилось все больше и больше, а меньшая дружина требовала к себе внимания…
— Стемир!
— Что,
— Будь другом до конца, возьми меньшую дружину! Ходи за данью. Не получается ничего у Ингваря. Труслив, что ли, сам не пойму, или нерешителен?
Стемир внимательно поглядел на постаревшего друга, понял его мучения, но ответил просто:
— Не могу, Олаф.
— Почему?! — изумился Олег. — Тебя так любит Дружина! Да она за тобой в огонь и в воду! Сразу все племена на юго-западе объединишь!
— Не смейся, — резко отозвался Стемир. — Грешно.
— Убей, не пойму, почему отказываешься? — искренне ответил Олег.
— Эх ты! Я думал, ты ведаешь меня! — обиделся Стемир.
— А я и знаю тебя! Знаю, что будешь заботиться о дружине! Знаю, что наведешь с ней мир и лад! Знаю, что для себя лично выгод искать не будешь! Знаю, что много дел свершишь добрых! — горячо говорил Олег, глядя Стемиру в глаза.
— Дань — это не то дело! — просто ответил Стемир. — Настоящее дело — большой поход куда-нибудь, например к грекам, булгарам. А дань — это так, опора для дела. Кого-нибудь другого для нее найди.
— Да кого?! — вскипел Олег. — Всех уж перебрал!
— А ты сделай вот что! — вдруг оживился Стемир. — Поедем-ка вместе в какой-нибудь ближайший поход, ну, скажем, к тиверцам или уличам, которые тебе реже всего дань дают. Будет бой наверняка! Вот в бою и посмотрим, кто каков! Кто не будет жалеть смекалки да сил своих, кто сумеет храбрецом живым из схватки выйти, того и назначим главным меньшой дружины! Дело?
— Пожалуй, что дело, — согласился Олег. — Только об этом никому ни слова, — попросил он и вдруг, вспомнив о походе Ингваря в Плесков, заявил: — А в Плесков я княжича пока не пущу больше. Пусть сперва себя еще раз на княжеском деле испытает!
Стемир выслушал речь друга и понимающе улыбнулся…
— Дружина! — басовитым голосом воззвал Олег, оглядев свою объединенную дружину. — Настало время угомонить тиверцев, что сидят на Днестре и Дунае и мешают торговать нам с булгарами, — напомнил он ратникам о цели своего похода на юго-запад и голосом, в котором звенели призыв и незабытая скорбь, продолжил: — Сейчас лето на исходе. Самое время присоединить тиверцев и заставить их платить нам дань, чтобы установить мир на Дунае. Не то половцы и печенеги опередят нас, — пояснил он и, услышав гул одобрения, крикнул: — Всем дружинникам быть молодцами! Я знаю, храбрее вас никого на свете нет! Удаль вашу должны отведать и тиверцы! В поход, мои смелые дружинники! Да сопутствуют нам боги Святовит, Перун, Стрибог, Сварог и Велес! Да поможет Радогост нашим женам, матерям и сестрам уберечь сердца для семейного очага! — закончил Олег свою речь, запалившую ратным пылом нетерпеливых дружинников, и первым тронул своего коня.
Вслед за ним подстегнули коней Стемир, Ингварь,
Продвигались быстро. За две недели дошли до селения тиверцев, что располагалось на левом берегу верхнего течения реки Кучурган. Остановились в лесу рядом с селением и стали думать, где лучше дать бой. «Прямо в селении — нельзя, — решил Олег. — Может погибнуть много мирного люда, а вражьи воины схоронятся в реке…» Он послал разведку для поиска места битвы, сам позвал к себе Ингваря и, оглядев племянника, сказал просто:
— Боем командовать будешь ты.
Ингварь удивленно раскрыл рот и посмотрел на дядю с ужасом в глазах.
— Учись! Тебе ведь уже тридцать. Продумай, где какие полки поставишь. Проверь всю дружину. Как станет известно место боя, сам его объедешь да смекнешь, кого где поставить: где — конницу, где — лучников. Понял? — сухо проговорил Олег, а взглядом умолял княжича стать наконец воином.
— А ты? — робко спросил Ингварь.
— Я буду рядом, подскажу, коль что, — отчужденно проговорил Олег, еще раз взглянул на Ингваря, опять уловил его сходство с матерью, своей старшей сестрой, и опять призадумался, отчего племянник так робок, так нерешителен. Ведь поглядеть — красавец, рост высоченный, лоб широкий, глаза Эфанды — голубые, нос прямой, губы вот немного подвели — какие-то плоские и тонкие. И в кого они у него? Борода хорошая, окладистая, настоящего мужчины…
— Иди, думай! — сухо приказал ему Олег и решительно выпроводил взволнованного, собирающегося с духом княжича.
К ночи вернулись лазутчики. Они нашли отличное, с мелким кустарником, поле, окаймленное густой лесной полосой. Рядом протекала, неглубокая, но холодная быстрая лесная речушка под названием Кучурган.
Олег сразу же решил направить туда Ингваря и приказал ему у реки Кучурган свершить перед боем обряд очищения своего духа.
Ингварь выслушал дядю и раздраженно ответил:
— Нет у меня веры в победу!
— Замолчи! Я не хочу больше ничего слышать! Поступай как знаешь, потомок Рюрика! — с болью воскликнул Олег и отвернулся от племянника.
Немного успокоившись, Олег выслушал разведку.
— Теперь надо послать к тиверцам, чтобы они шли к полю на бой с нами, — глухо проговорил он и добавил: — А мы уходим туда тотчас же! — И он направился к княжичу.
— Кого пошлешь к тиверцам? — спросил Ингварь.
— Кого ты хочешь послать? — в свою очередь спросил Олег.
— Я… я бы послал, как всегда, Стемира, Велмуда и Фарлафа, — нерешительно проговорил Ингварь и замялся, почуяв улыбку князя.
— Ну нет! — резко ответил Олег. — Это мои люди! Ты своих должен иметь! — добавил он, глядя на изумленное лицо Ингваря.
— Опять не угодил, — вздохнул Ингварь и отвернулся.
— Да не угождать надо, — терпеливо заметил Олег, — а думать, думать о том, кто станет твоей надежной опорой! Ведь в наших друзьях — вся сила! — задумчиво закончил он. — Так кого же пошлешь ты к тиверцам? — упрямо спросил он княжича, стараясь придать голосу теплоту.