Князь орков
Шрифт:
Хотя укрытие, найденное Раммаром, можно было назвать каким угодно, но только не удобным, он выжидал дольше, чем было необходимо. Он хотел удостовериться, что на поляне не осталось гномов.
В какой-то момент он пришел к выводу, что просидел достаточно долго. Орк выпустил из легких весь воздух и смог выглянуть из узкой расщелины. Осторожно высунув голову и убедившись, что все чисто, он стал протискиваться дальше, и наконец вывалился наружу и приземлился на истоптанную траву.
Когда он снова поднялся на ноги, вид, открывшийся ему, был, мягко
А гномов и след простыл; они ушли, забрав своих павших. На поле битвы остались только мертвые орки, и где-то среди этих окровавленных, беспорядочно сваленных трупов, над которыми роились тучи огромных мух, подумал Раммар, должен лежать его брат Бальбок.
— Ты, жалкий умбал! — пробормотал он, обходя поляну в поисках брата. — Как часто я говорил тебе, что не надо строить из себя героя! Что только тупые люди подставляют свою голову за других! Но нет же, ты всегда считал себя умнее меня. Если бы ты слушался старшего брата, то был бы сейчас жи…
Он замолчал, когда услышал доносившийся из кустов шорох. Раммар поднял свой сапараки обернулся. В подлеске затрещали ветки, и Раммар подумал, что сейчас оттуда вывалится гном. Каково же было его удивление, когда из зарослей показалась не зеленая гномья физиономия, а худое лицо брата.
— Бальбок!
На мгновение мрачные черты лица Раммара осветила радость, и он чуть было не кинулся брату на шею — но вовремя напомнил себе, что такое поведение недостойно орка. Он резко остановился, и на его лицо вернулось старое упрямое выражение.
— Раммар! — Бальбок не считал нужным сдерживаться. На его детском лице появилась радостная улыбка, и он бросился на своего толстого брата, чтобы крепко обнять его. Раммар удержал его, выставив перед собой сапарак.
— Что это с тобой? — набросился он на него. — Ты что, с ума сошел? Что это значит?
— Я думал, ты умер.
— Не умер я! — засопел Раммар. — И ты не умер, насколько я могу судить. Теперь, когда мы это выяснили, можем снова вести себя разумно. И может быть, ты мне скажешь, как это ты выжил, когда всех остальных поубивали?
— Не знаю. — Бальбок пожал плечами. — Битва уже, собственно говоря, была окончена, гномы убили всех, остался только я. Они окружили меня и напали со всех сторон сразу. Я видел в их глазах жажду убивать и был уверен, что все кончено. Я смотрел в лицо…
— Проклятье, ты орк, а не карлик какой-нибудь! — засопел Раммар. — Не надо мне тут саги рассказывать, скажи лучше, что случилось. Я же не могу слушать тебя целый день.
— Я… я не знаю, — беспомощно повторил Бальбок. — Я думал, что уже все, но внезапно гномы передумали
— И все?
— И все, — подтвердил Бальбок, что вызвало у его брата внезапный приступ зависти. Зачем нужно было залезать в узкую расщелину и сидеть там полдня, если точно так же можно было переждать на поле битвы?
— В этом нет никакого смысла, — сказал он. — Кто однажды попал в когти гномам, того они так просто не отпустят. Так почему же они оставили в живых тебя, а?
— Но я действительно не знаю, — продолжал настаивать Бальбок, а потом добавил, и в голосе его слышалась гордость: — Я сражался до конца. Может быть, они испугались и поэтому убежали.
— Испугались? Тебя? — Раммар рассмеялся. — Размечтался.
— В любом случае, я был последним, кто стоял против них.
— А как насчет меня? Я тоже еще жив, как видишь.
— Ты тоже сражался до конца? — удивился Бальбок. Он не припоминал, чтобы брат был на поле битвы.
— Что за дурацкие вопросы? — зарычал Раммар, яростно сверкая глазами. — Конечно же, я сражался до конца. Или ты станешь утверждать, что я залез в какую-нибудь узкую щелочку и пережидал, пока кончится бой?
Бальбок медлил с ответом, чем окончательно разъярил брата.
— Ты, дерьмо гномье! — накинулся тот на него. — А я-то все эти годы заботился о тебе, после того как отца сожрал тролль! Научил тебя обращаться с мечом и сапараком! Стрелять из лука!
— Стрелять из лука ятебя учил, — заметил Бальбок.
— Не перебивай, когда я говорю! Это признак неуважения, ведь из нас двоих старший все-таки я! И если мне еще раз покажется, что ты меня подозреваешь в том, что я спрятался, то ты познакомишься с моим кинжалом, клянусь тебе вонючими внутренностями Торги!
Из-за ругани или еще почему-либо, но Бальбок больше не спорил. Запуганный, худой, на две головы выше старшего брата, он склонил голову. Смерть товарищей Бальбок воспринял с истинно орочьим равнодушием — нагоняй же от брата причинил ему боль. Уголки рта опустились, на бледном лице появилось грустное выражение, а губы обиженно надулись.
— Что еще? — резко спросил Раммар.
— Ты на меня злишься.
— Да, черт побери, я на тебя злюсь. Даже очень. Я просто выносить не могу, когда ты… — Когда Раммар увидел, что лицо брата еще больше вытянулось, а выражение лица стало еще грустнее, он перебил себя: — Нет, я на тебя не сержусь, — вздохнув, сказал он.
— Правда, не сердишься? — Бальбок поднял взгляд.
— Нет. Но если ты еще раз скажешь, что я бежал с поля боя, то я тебе зубами кишки выгрызу. Ты меня понял?
— Понял, — усмехнулся Бальбок.
— Тогда давай подумаем, как нам отсюда убраться. Что бы там ни заставило гномов бежать — уйти далеко они не могли. А мне что-то не очень хочется встретиться с ними еще раз.
— А что с Гиргасом? — спросил Бальбок.
— А что с ним должно быть?