Князь Рысев
Шрифт:
Я хотел коснуться ее плеча, но она резко, на одних только носках обернулась ко мне, прищурилась, глядя в глаза. Ее подозрительность исчезла не сразу.
— Ф-федя? А… что ты тут делаешь?
Я закусил губу, ответить было нечего. Вместо пустых слов показал ей то, что лежало на моей ладони.
Ключ блеснул каплей жидкого огня…
Глава 6
Доходный дом пах всем и сразу. Одного только взгляда на ту квартиру, что досталась нам с Кондратьичем, хватило,
Судьба хищно ухмылялась мне в лицо, будто так и говоря, что еще позавчера мою тушку намотало на колеса камаза, вчера я проснулся в новом для себя мире и теле, а уже сегодня умудрился пережить межродовую войну, пожар и обиду Майки.
Я ухмыльнулся в ответ, отдавшись во власть сладким воспоминаниям о том, как раскрыл ладонь перед ней. Из огненной богини, только что обрушившей свой гнев на грязных нечестивцев, она вмиг обратилась в пунцовую, как рак, девчонку. Взвизгнула от одного только осознания, что я рылся в самых ее личных вещах, опасливо скрестила руки на груди.
Благо, что у нее на тот миг хватало иных забот, иначе бы она еще вспомнила, что о ключе я мог бы вызнать разве только что в ее презабавнейшем дневничке. Где-то внутри меня все еще сидело сожаление, что не прихватил с собой столь занятное чтиво. Всегда можно было бы списать на то, что заветная тетрадь сгинула в пучинах синего пожарища. Хотя, кто ее, магию Тармаевых, знает? Может, их личные вещи она не трогает?
Я не знал.
Алиска увела меня к Ибрагиму. Дом, еще недавно походивший на неприступную крепость, был усеян трупами — своих и чужих. В воздухе витал запах только что унявшегося пожарища. Майе не стоило труда потушить его, но он уже успел натворить дел, скушав, по моим скромным прикидкам, половину особняка. Сколько денег уйдет на восстановление, мне даже страшно было представить.
Уж явно больше тех, что сунула мне лисица. Рубли в ее крохотных, но ловких ручках казались мятыми и грязными, будто бы она вырвала их из собственных жалких накоплений. Лишних слов мне не требовалось, тут и так все было понятно — принимать в гостях потомка находящегося в опале рода сейчас для них слишком уж непосильная ноша, а потому мне лучше где-нибудь переждать некоторое время. По крайней мере, до того момента, как мы решим проблему с документами. Что там Ибрагим говорил про инквизаториев? Надо бы вызнать у него про них, благо, что сейчас самый что ни на есть подходящий момент.
До ночлежника нас довезли на автомобиле — кряхтящий, пыхтящий тарантас больше походил на задыхающуюся свинью, нежели на то, что я привык считать машиной. Что ж, повторюсь — жаловаться мне не приходилось.
Хозяева доходного дома смотрели на помятых нас с Ибрагимом, как на грязных доходяг. Что ж, думаю, видок у нас был еще тот. Я бы сейчас так точно не отказался от ванны с горячей водой — водопровод-то
Хозяйка — тощая, как сама смерть, с грязными волосами и ничего не выражающим взглядом — просила деньги на неделю вперед. Иначе, заверяла она, я могу проваливать, куда заблагорассудится. Видимо, подумалось мне, никто меня в лицо не знает. Либо же мой род настолько опозорен, что во мне не хотят видеть никого, кроме чумазого оборванца. Рубли, протянутые в уплату, хозяйка смотрела на просвет, обнюхивала и разве что не решилась опробовать на зуб — столь униженно я чувствовал себя разве что в детстве перед вредной кондукторшей в автобусе.
Не зря говорят, что человек способен приспособиться к чему угодно. Первое недовольство сгинуло прочь, едва я усадил задницу на стул и вдруг ощутил себя до бесконечного счастливым. Не привыкший садиться за пустой стол Ибрагим тотчас же сообразил чаю. Хозяйка хоть и с недовольным видом, но принесла нам ужин. Конечно же, холодный — разогревать его ради столь «дорогих гостей» посреди ночи ей хотелось меньше всего. Можно было понять. Не жалуемся, принимаем с благодарностью, что нам там сегодня бог послал?
Бог решил расщедриться аж на картошку и ломоть черствого, как стена, хлеба. Интересно, а каким бы был мой ужин в доме Тармаевых? Алиска бы, наверное, сейчас притащила чего-нибудь вкусненького.
Как странно — я знал лисицу меньше дня, но внутри жило ощущение, будто я прожил с ней бок о бок многие годы. То же самое касалось и Кондратьича. Старый вояка чем-то походил на сварливого, но невредного деда. Может, подумалось мне, это нечто телесное? Я ведь в этом теле всего лишь гость, прежний-то хозяин сгинул.
Ибрагим тяжело молчал. Слова, что он желал выложить, едва ли не грызли его изнутри от желания быть озвученными. Что ж, раз ему тяжело, так я первым начну — авось дело бодрее пойдет.
Прочистил горло, с благодарностью принял из его рук чашку с чаем. Страшно почему-то не хватало печенья юбилейного.
— Что ж нам делать-то дальше, Ибрагим? — натянул на лицо маску уныния, пущай хоть немного, а оживится. Если уж и он сейчас ответит мне тем же самым, то дело, видать, и вовсе швах. На мое счастье, старый вояка подбоченился, поправил усы.
— Ну что ж ты, барин, нос-то сразу повесил. Негоже тебе-то да труса играть.
— Негоже, — кивнул. Старика следовало поймать на крючок и вытянуть из него как можно больше. Интересно, а настоящий Рысев бы на моем месте сейчас знал, что делать? Или же он был тем еще рохлей? Поначалу-то я думал, что второе: раз уж Алиска в детстве умудрилась надрать ему задницу. Но, увидев ее сегодня в действии, должен был признать, что проиграть ей не постыдно. — Но делать-то что? Тармаевы нам сейчас не помощники.