Князь Вольдемар Старинов. Дилогия
Шрифт:
— Какому? — удивился Володя.
Некоторое время они с одинаковым недоумением смотрели друг на друга.
— Я же уже говорил, милорд!
— А-а-а. Да… совсем из головы вылетело, прошу прощения. Вы ведь уже знаете, что мне пришлось расстаться с близким мне человеком, никак не привыкну…
— Да, графиня мне рассказывала, что вы заботились о дочери купца, которую спасли в лесу от волков.
— Купца? А, ну да, конечно. Когда я её спасал, как-то некогда было спрашивать про социальное положение.
— Так что на счёт моей просьбы?
— Вашей
— Увы, но присутствие графини необходимо.
— И она согласна так рисковать?
— Это и её просьба.
— Странно. Я считал, что у неё больше благоразумия. Ну раз так, оставайтесь, а я попрошу Джерома купить место на корабле для Генриетты и Рокерта.
Раймонд откровенно растерялся.
— Для Генриетты?
— Ну да, — удивился Володя. — Её же присутствие в вашем деле не требуется. Чем девочка может вам помочь?
— Но графиня не хотела бы расставаться с дочерью…
— Да? Мне кажется, или ваше присутствие в королевстве немного опасно? Моя мама никогда бы не оставила меня в месте, где опасно, даже если для этого пришлось бы расстаться… я уверен в этом.
— Вы не поняли, милорд, нам нужна не Генриетта, а Рокерт, значит, девочку не с кем отправить…
— Хм… — Володя задумался. — Возможно, это судьба моя, помогать разным девочкам. Если хотите, я возьмусь доставить её к родителям госпожи Лорниэль. Я-то вам в ваших делах не нужен?
— Право, это очень хорошее предложение… только… э-э-э… нам бы не хотелось вас утруждать…
— Да никаких трудов.
— Я… я посоветуюсь с графиней. Сами понимаете, такое должна решать она.
— Конечно-конечно, тир. Это должна решать только мать.
— И я о том же, милорд.
На следующий день Володя навестил окрестности дома купца и долго стоял недалеко от забора, пока во двор не вышла Аливия. Некоторое время понаблюдав за ней, он надвинул капюшон и поспешил обратно. Мотаться по этому грязному городу совершенно не хотелось. У моря хоть свежий ветер, но в глубине город отчётливо пах помойкой.
Володя неторопливо шёл посередине улицы, опасаясь приближаться к окнам — не хотел получить на голову ведро помоев, а то и чего похуже. Из-за такой угрозы Володя и ходил всегда в своей накидке и капюшоне. И он такой не один. Раньше в исторических фильмах его всегда поражала эта несуразность, когда какой-нибудь герой, старательно прячась под капюшоном, чтобы его не узнали, пробирается в логово врага. На его взгляд человеку, в ясную погоду бредущему куда-то в накидке и под капюшоном, остаётся только табличку повесить на грудь и спину: Я пробираюсь в логово врага! Теперь он понял причину того, что такие люди не вызывали ничьих подозрений — тут многие так ходили. Заслышав за спиной топот, Володя нехотя
— Прочь с дороги, бродяга!
Поскольку Володя находился достаточно далеко от центра улицы, то на свой счёт этот крик не принял. И тут же получил удар по спине. Из-за прочного материала накидки и кольчуги этот удар только толкнул его вперёд, никакой боли не почувствовал. Запахнув плотнее накидку, мальчик оглянулся. Позади на коне высился презрительно ухмыляющийся всадник в доспехах, поигрывающий кнутом, однако в его взгляде читалась лёгкая озадаченность. По его опыту от таких ударов кнутом эта шваль людская уже визжала как свинья, а этот, похоже, даже не почувствовал удара.
— Я сказал с дороги, бродяга!
Володя огляделся. Люди вокруг испуганно прижимались к стенам домов, кто-то спешил скрыться во дворах. Мальчик снова посмотрел на всадника.
— Доставляет удовольствие избивать тех, кто ответить не может? — суховато поинтересовался он. — Я ведь проезду не мешаю.
— Чего? — В голове этого всадника явно никак не укладывалась мысль, что какая-то шваль осмеливается ему отвечать, а не бежит испуганно под забор. — Да я тебя… — Всадник снова взмахнул плетью…
Володя дождался удара, а когда кожаный ремень пошёл вниз, выбросил вперёд руку с мечом. Острейшее лезвие из композита перерезало кнут словно нитку, и всадник остался сидеть с открытым ртом, изучая рукоятку и оставшийся кожаный хвост.
— Не повезло, да? — снова поинтересовался Володя. Он чуть ослабил узел у накидки, чтобы стали видны доспехи и выгравированный на них герб. — Не желает ли благородный тир спуститься с коня, представиться и ответить на некоторые вопросы, касающиеся вашего поведения.
— Князь!!! Какая встреча!!! — остальная кавалькада поравнялась с местом конфликта, от неё отделился всадник. Мальчик удивлённо обернулся, присмотрелся.
— Конрон! — узнал он всадника. — Как вы здесь? И, как я погляжу, с внушительным отрядом.
Конрон Пентарский соскочил с коня и дружески хлопнул Володю по плечу.
— Каким судьбами, князь?
— Всё теми же, тир. Отец той девочки живёт в этом городе. Сдал с рук на руки. Пока решил остаться здесь, а дальше видно будет. Брожу вот, как обычно, изучаю окрестности и до встречи с вашим человеком считал себя вполне счастливым.
Конрон оглядел поспешно соскочившего с коня всадника с ног до головы.
— И что это значит, тир Роксшер?
— Господин, — бывший раньше таким гордым, всадник представлял собой жалкое зрелище. — Я… я не думал, что этот… что этот юноша благородных кровей. Со спины чистый бродяга…
Видно этот рыцарь с головой совсем не дружил. Володе даже стало немного жаль его. Но только немного.
— Потому вы и колотите всех по спине плетью? Знаете, я не привык получать такие удары. Тир Конрон, прошу вас, будьте судьёй. Что полагается за удар плетью вашего герцога?