Князь Вольдемар Старинов. Дилогия
Шрифт:
— Что?! — это уже последняя капля. — Я не прислушивался?!! Да я буквально умолял их всех дать хоть какой-то совет!!! И ничего кроме: «Как вы прикажете, товарищ майор» не добился! И это спецподразделение? Что это за спецподразделение, в котором солдаты не могут даже в кусты сходить без приказа командира?! — Тут я наткнулся на благодушный взгляд Виталия Дмитриевича и скис. Ну конечно, как сразу не понял, что и это очередной тест.
— Ну а что ты хочешь? — патетически возвестил он. Даже руку в экспрессии поднял. — Сам подумай! Боевой майор, командир подразделения, которое выполняло секретные задания за рубежом, участник двух войн в Чечне. У него ордена всю грудь закрывают. И вот, во главе отряда поставили
Я искоса глянул на Линькова. Тот сохранял каменное выражение лица, но его губы слегка подрагивали, выдавая истинное состояние. Похоже, он с трудом сдерживал хохот и уж точно обиженным не выглядел.
— Ну да, конечно. Обиделись они, — пробурчал я. — Я для них Олег Попов, Петросян и Задорнов в одном флаконе. Смотрели и смеялись. Как там… «ну тупой он».
Майор уже сдерживаться не смог и рассмеялся.
— Рад, что ты сохраняешь оптимизм, — покивал директор. — Однако мы убедились, что командовать тебе пока рано.
— А я никогда и не утверждал обратного, — буркнул я.
— Рад, что ты трезво оцениваешь свои способности. Ты должен научиться отдавать команды коротко и настолько ясно, чтобы даже идиот не смог бы их понять неправильно, даже если бы захотел. Тем не менее, с этим надо что-то делать. Научиться командовать людьми можно только наблюдая за настоящим командиром. И я рад, что майор Линьков согласился взять тебя в свою команду. Отныне ты назначаешься его заместителем. Обязанности он тебе объяснит сам, однако, зная майора, могу сказать, что спокойных деньков у тебя не будет. А сейчас отправляйся в душ и переодевайся.
В чём директор не ошибся, так это в том, что спокойных дней у меня действительно не стало. Зато именно теперь и начались настоящие занятия. И если раньше я готов был Леонида Львовича растерзать, то сейчас уже начал его уважать. Он умел объяснить сложную ситуацию простыми словами, умел интересно рассказывать, всегда отвечал на все мои вопросы и часто делился опытом, почерпнутым из командировок. Причём, как я подозревал, многое из этих рассказов до сих пор проходило под грифом «совершенно секретно».
— Это вам генерал велел ничего не скрывать от меня? — поинтересовался я однажды.
— А тебе зачем это знать? — хмыкнул Линьков. — В общем, ты прав, конечно, но твоё любопытство совершенно не в тему.
Ясно. Очередной урок. Самое интересное, что эти месяцы, когда я находился в отряде майора, дали мне больше, чем все предыдущие занятия. Да, меня научили сражаться, подготовили к руководству, но всё это были разрозненные сведения, лишённые какой-либо основы. Зато сейчас ничего кроме практики. Как заместитель командира, я должен был быть посредником между ним и бойцами. Я узнал характер каждого солдата, узнал, когда у кого день рождения и какие у них проблемы, готовил карты маршрутов походов, отвечал за вооружение.
— Вот что, кажется, с основными обязанностями ты неплохо освоился, — заявил мне однажды Линьков. — Пора их расширять. С этого момента ты отвечаешь за готовность снаряжения группы. У нас на следующей неделе ожидается учебный бой со здешней охраной. Как только уточнится цель учений, подготовишь список необходимого и получишь его на складе.
Дело показалось мне не очень сложным. Сами учения проходили с особым оружием: пневматическим, стреляющим красящими шариками, похожим на пейнтбольное. Отличие в том, что в каждое монтировалась простейшая электрическая схема, которая имитировала звук выстрела того оружия, которое эта пневматика изображала. Как мне пояснили, для привыкания к звуку, а также, чтобы научить бойцов распознавать оружие по выстрелам. Ну и соответствующее
Просто, ага. В первый же раз я умудрился забыть спальные мешки. Линьков явно видел мою ошибку, но ничего не сказал. Зато когда пришло время отдыха… тут мне её и припомнили. Пришлось изворачиваться. Так с тех пор и шло. При этом Линьков считал, что самый быстрый способ обучения — учёба на собственных ошибках. Потому никакой помощи никогда мне не оказывал и никогда не советовал. Зато если где я ошибался…
«А подайте-ка мне сюда капитана (директор после моего неудачного командования снизил мне временное звание с майора до капитана) Старинова Владимира Викторовича. Итак, товарищ капитан, вы отвечали за подготовку группы и почему же вы не позаботились об альпинистском снаряжении? Что значит, не думали, что оно пригодиться? Вы карту маршрута внимательно изучали? Горы там видели? Что? Думали, они тут не очень высокие? Да… Тут либо безответственность, либо явная диверсия. Да ещё и полнейшее неумение читать карту. В боевой обстановке я бы приказал вас расстрелять, сейчас же ищите спуск, где можно преодолеть обрыв. По возращении займёмся тактической подготовкой с картой».
И вот пока все отдыхают, я как проклятый лазил по буеракам и кустам, выискивая безопасную возможность спуска и подъёма. В одном майор прав, такое вот исправление собственных ошибок напрочь отбивает желание их совершать в будущем. Но и излишняя предусмотрительность тоже не одобрялась. После того, как задание выполнялось, Линьков велел собирать всё, что нам не пригодилось.
— Итак, господин Старинов, — вещал он в этом случае, — вы видимо полагаете, что мои солдаты мулы, которых надо нагрузить всем, чем можно в надежде, что авось пригодиться. Что ж, полагаю, вам нужно объяснить, насколько важно в походе брать ровно столько груза, сколько необходимо, и что каждый лишний грамм может оказаться опасным для задания. Будьте добры весь этот неиспользованный инвентарь упакуйте и совершите путешествие по штрафному маршруту. Может быть, тогда вы поймёте, как важно правильно рассчитывать полезный груз.
Штрафной маршрут — изобретение Линькова. Он сам лично излазил окрестности и проложил его на карте. Не очень большой, всего лишь десять километров, но вёл он по таким буеракам… даже налегке я его проходил только за сутки. С грузом времени тратилось много больше. Тащить ведь приходилось не только штрафной груз, но и запасы еды. Вот уж действительно тест на умение правильно выбрать необходимые вещи. Тащить же придётся и полезное и бесполезное. И не дай бог что-либо из бесполезного потерять по дороге. Такое со мной ещё ни разу не случалось, но что в этом случае придумает майор, я примерно догадывался. И эта догадка мне сильно не нравилась.
— Некоторые умники полагают, что война зависит от мужества солдат, — заявил мне однажды майор.
— А разве не так? Вот если бы не мужество людей под Москвой в сорок первом…
— Ты путаешь. Я сказал война, а ты говоришь о сражении. Сражение действительно зависит от солдат, а вот война… Никакое мужество не поможет, если снабженцы не смогут вовремя подвезти боеприпасы, новую одежду, съестные припасы. Патовая ситуация в первой мировой во многом связана не с системой защиты, а именно с проблемой снабжения. Прорыв Брусилова, Юго-Западный фронт, но войска смогли наступать ровно столько, насколько хватило их запасов. Потом они закончились, тылы отстали, грузовиков мало, а подводы не успевают за наступлением. И так на всех фронтах. Вот и проиграна война с выигранным сражением. Наполеон вёл лучшую армию Европы, выиграл до Москвы почти все сражения, но Кутузов перехватил коммуникации и очень скоро эта лучшая армия превратилась в сброд. Потому войны ведут полководцы, а выигрывают их снабженцы. Вот и изучай эту истину на собственном опыте. Пригодится.