Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон (сборник)
Шрифт:
– Присмотри-ка за ним, Тумфи, – Бельгутай кивком указал на пленника.
Поймав вопросительный взгляд Тимофея, татарин пояснил – как-то поспешно и нарочито небрежно:
– При нем сумка какая-то была. Пойду поищу. Вдруг что ценное в ней.
«Э-э, нет, – мысленно усмехнулся Тимофей. – Так дело не пойдет».
– Я сам, – коротко бросил он. – Я знаю где. Я сейчас.
И вскочил в седло. Быстро, пока Бельгутай не остановил.
А ведь пытался.
– Погоди! – растерянно прокричал вдогонку степняк. И требовательно: – Сто-о-ой, Тумфи!
Нойон бросился
Тимофей уже мчался за сумой полонянина. Если черный бесермен так ею дорожил, если так цеплялся за нее, то в самом деле не мешало бы в нее заглянуть. Причем желательно раньше Бельгутая. Очень может быть, что именно там и припрятана Черная Кость, из-за которой столько шума.
Ага, нашел! Тимофей с седла пригнулся к земле, на скаку выцепил из травы темную котомку. Натянул повод, останавливая коня. Осмотрел добычу.
Ничего вроде бы особенного. Невзрачная сумишка из плотной ткани. Оборванные лямки. Махонькая дырочка – видать, след от стрелы. Под тканью прощупывалось что-то твердое, округлое. Небольшое и не очень тяжелое. Туго затянутые ремешки не позволяли заглянуть внутрь. М-да, так просто их и не распутаешь. Легче взрезать мечом.
Тимофей потянулся к оружию.
– Тумфи! – резкий окрик Бельгутая заставил его оглянуться. Было что-то в призыве степняка такое… нехорошее что-то было.
Татарин с непокрытой головой – ишь ты, даже сбитого шлема не надел: видать, торопился очень! – уже сидел в седле и подъезжал к нему. Поперек мохнатой низкорослой лошадки лежит бесчувственный пленник. В руках у Бельгутая лук. На тетиве стрела. Тетива оттянута к уху. Узкий граненый наконечник направлен на Тимофея.
«А ведь не промахнется, крысий потрох! – пронеслось в голове. О меткости ханского посланца Тимофей уже знал не понаслышке. – Если будет стрелять, с такого расстояния положит сразу. Но неужели в самом деле будет?»
– Зачем ты хватаешься за меч, Тумфи? – недружелюбно спросил Бельгутай. Прищуренный глаз нойона холодно смотрел из-за костяной накладки лука. – Не нужно этого делать. И сумку отдай. Просто отдай и все, ладно? Я сам посмотрю, что в ней.
Две или три секунды они молча давили друг друга взглядами. В луговой траве звенели цикады. Над поросшими лесом холмами щебетали птахи. Но никчемные сторонние звуки эти лишь усиливали повисшую между всадниками тишину, отдающую могильным безмолвием. Сквозь живительные запахи отчетливо пахнуло смертью.
Тимофей гадал про себя, как долго сможет удерживать Бельгутай тугой номо в натянутом состоянии. Наверное, долго. Наверное, столько, сколько потребуется нойону. Пока, во всяком случае, рука степняка не дрожала. Зато дрожал, казалось, воздух, пронизанный взорами двух пар человеческих глаз.
Еще секунда. Еще… А на следующей затянувшаяся напряженно-угрюмая тишина вдруг кончилась. Оборвалась. Сама. Нарушенная не Тимофеем и не Бельгутаем.
Крики и треск проламывающейся сквозь густые заросли конницы донеслись с противоположной стороны луга – из того самого леса, откуда не так давно они сами выбрались на открытое пространство. Приближался враг. Их общий враг.
Тимофей и Бельгутай разом отвели глаза друг от друга. Оба теперь смотрели в одну сторону – туда, где из зеленой стены на зеленое поле выезжали вооруженные всадники. Около полусотни рыцарей, оруженосцев и конных арбалетчиков. А в первых рядах… Ну конечно! Геральдические львы барона Зигфрида фон Гебердорфа отливали золотом – в первых рядах.
Значит, погоня. Значит, латиняне не отстали и не потеряли следа.
Вступать в схватку со столь многочисленным противником – бессмысленно. А переговоры…
Ф-ф-ш-ш-ших-х! – в воздухе шелестнула первая стрела – короткая и толстая, пущенная из мощного арбалета. И сразу за ней, над головой Тимофея – ф-ф-ш-ш-ших-х! – пронеслась вторая.
В общем, переговоры с преследователями отчего-то тоже вести не хотелось. Особенно на поле, где уже лежит мертвый германский рыцарь и его воины.
Третий арбалетный болт – ш-ш-шух-х-х! – вошел в землю у копыт Бельгутаевой лошадки. К счастью, немецкие стрелки были то ли не очень меткими, то ли очень торопливыми. Что, в общем-то, одно и то же.
Бельгутай спустил тетиву. Стрела, прежде целившая в грудь Тимофея, полетела в германцев. Следом вторая, третья. Так быстро умеют посылать стрелы только татарские лучники.
Одна стрела предназначалась фон Гебердорфу. Но барон ловко принял ее на щит. Зато две другие нашли своих жертв. Упал с седла всадник из первой шеренги. Еще под одним рухнула на полном скаку лошадь. Но из густых зарослей выезжали все новые и новые латиняне.
– Тумфи! – Бельгутай указал на лесистые холмы.
Да, только там можно было спастись. Хотя бы попытаться спастись. Тимофей кивнул нойону. Сунул трофейную котомку в седельный мешок, наподдал пятками по конским бокам. Сейчас следовало уходить от погони. Все остальное потом. Все споры, все ссоры и все разговоры.
В отличие от черного бесермена, они неслись к холмам кратчайшим путем – по прямой, но не так быстро, как хотелось бы. Бельгутай начинал отставать. Неудивительно: его лошадке приходилось тащить на себе двойной груз.
– Бросай полонянина! – прокричал Тимофей.
Бельгутай мотнул головой. Вот ведь упрямый степняк!
Тимофей оглянулся. Арбалетные болты больше не свистели над головой: самострел – не лук, его перезаряжать – целое дело, да и стрелков среди преследователей оказалось не так много. Зато латинянские рыцари из первой шеренги неумолимо приближались. А десятка три конных оруженосцев и кнехтов, рассыпавшихся по полю, уже охватывали беглецов с флангов.
Начиналась облава, от которой уйти будет не просто. Если вообще удастся уйти.
Они влетели в ложбину, поросшую ивняком. Не сбавляя скорости, с хрустом ломая подлесок, промчались через дубовую рощицу на пологом склоне. Вломились в густой, но небольшой лесок, на время скрывшись от погони. И все же это была лишь недолгая отсрочка.
За спиной, справа и слева, слышались азартные крики и хруст веток. А лошадь Бельгутая выдыхалась.
– Бросай! – Тимофей снова повернулся к нойону. – Бросай, говорю, крысий потрох, пока головы не лишился!