Князь Всеволод Большое Гнездо
Шрифт:
Вместе с растущими русскими поселениями на восток и северо-восток распространялась и православная вера, добровольно принимаемая многими соседствующими языческими племенами, которые, подчиняясь Руси и сливаясь с ней, вливали свою кровь в ее жилы.
ВЕЖИ ПОЛОВЕЦКИЕ
Намного чаще, чем о болгарах, мордве, финнах, литве и иных племенах слышим мы в те годы о половцах, многочисленные и воинственные орды которых кочевали по днепровским и донским берегам, неустанно нападая на южно-русские города и поселения.
Половцы были особым, привычным и, если можно так выразиться, "домашним" бедствием Южной Руси. Их ненавидели, презирали, называли "погаными", ими пугали детей, но с ними же роднились, кумились, братались, вступали в союзы, их наводили на князей-противников. Редкий год обходился без того, чтобы половцы не вторглись в приграничные русские земли, захватывая полоны, и редкое десятилетие проходило без крупного похода против половцев, когда соединенные силы русских князей доходили до самого Дона и разоряли до основания половецкие кочевья-зимники. Из этих половецких кочевий на Русь приводилось множество пленниц, становившихся женами русичей.
В жилах почти всех Мономаховичей и Ольговичей текла половецкая кровь. Недаром Андрей Боголюбский внешне так похож был на половца. В брате же его Всеволоде половецкая кровь была менее заметна, поскольку матерью его была гречанка, последняя жена Юрия Долгорукого.
Среди множества половецких кочевий попадались как мирные и союзные Руси, так и издавно слывшие ее лютыми врагами. Одной из таких неприятельских орд в те годы была орда хана Кончака. Этот свирепый хан надолго оставил о себе недобрую память на Руси. Удачливый в набегах, он всегда успевал ускользнуть с добычей. Особую же ненависть испытывал Кончак к русским младенцам, и во всяких свой набег избивал их во множестве, говоря: "Нет семени - нет Руси".
* * *
Когда на Руси стараниями Всеволода Юрьевича Суздальского установился наконец мир, князь киевский Святослав Всеволодович задумал совершить всеобщий поход на половцев, подобный тому, что совершал некогда славный Владимир Мономах.
Летом 1184 года девять южно-русских князей собрались в поход, поставив во главе своих дружин престарелого сестричича Святослава Федоровича и князя Рюрика Ростиславича. Пять дней русские полки искали за Днепром встречи с кочевниками, всё глубже заходя в степи. Наконец на шестой день рано поутру дозорные отряды сообщили о приближении громадной половецкой рати.
Первым с половцами столкнулся молодой князь Владимир Глебович Переяславльский, брат которого Изяслав погиб год назад под городом серебряных болгар. Дружина Владимира Глебовича шла в передовом полку - на нее и обрушился основной удар неприятельской конницы.
Основным преимуществом половцев в боях с русичами была их невероятная стремительность. Налетая на противника во множестве, они осыпали его тучами стрел, после чего быстро поворачивали коней, стремясь вызвать неприятеля на преследование и раздробить его. В плотном же рукопашном бою половцы были нестойки и скоро бежали перед русскими мечами и секирами.
Видя численное преимущество своих орд, половецкие ханы заранее объявили князей своими пленниками и даже спорили между собой о дележе выкупа. Однако уже передовой отряд Владимира Глебовича сумел выдержать удар половцев, и вслед за своим молодым князем перешел в наступление. Не устояв в сече, половцы обратились в бегство. Русские рати настигли их на берегу реки Ерели и взяли более 7000 пленных, в числе которых был хан половецкий Кобяк и 417 мелких князьков.
Однако вскоре грозный хан Кончак вновь объявился на Руси. Свидетельствует летопись:
"В следующем 1185 году пошел окаянный, безбожный и треклятый Кончак со множеством половцев на Русь с тем, чтоб попленить города русские и пожечь их огнем; нашел он одного басурманина, который стрелял живым огнем, были у половцев также луки тугие самострельные, которые едва могли натянуть 50 человек".
Однако ни тугие луки, ни огненный снаряд не помогли. Два молодых князя Владимир Глебович и Мстислав Романович внезапно напали на стоявших лагерем половцев и обратили их в бегство. Причем, с гордостью пишет летописец, был взят в плен и тот басурман, что стрелял живым огнем и доставлен в Киев со всем своим хитрым снарядом.
Торжество над половцами казалось полным, но уже очень скоро его сменила всеобщая горечь. Горечь эта была связана с военной неудачей следующего половецкого похода, предпринятого князем Новгород Северским Игорем и братом его, князем Трубчевским, Всеволодом.
Горестный поход этот и последующие ему события описаны в одном из прекраснейших произведений древнерусских - "Слове о полку Игореве"...
"ТУТ И СТЯГИ ИГОРЕВЫ ПАЛИ..."
Князь Игорь Святославич, один из праправнуков Ярослава Мудрого, был доблестный, энергичный и опытный витязь, сидевший в старшем городе Новгород-Северской земли - Новгород-Северске.
Другие, младшие города Новгород-Северской земли, разбросанные по берегам Десны, Сейма и Снови, также принадлежали князьям рода Святославова. Рядом с Игорем в городке Трубчевске сидел брат его Всеволод, за свою отменную храбрость именованный летописцем "буй-туром". Сын Игорев Владимир княжил в Путивле, а племянник его Святослав Ольгович в Рыльске.
Их земли не отличались особенным могуществом, населенностью или богатством и не могли, разумеется, соперничать с соседями - Переяславльским, Черниговским и Киевским княжествами.
Новгород-Северским князьям, не участвовавшим в прошлых походах на половцев, не давали спокойно спать успехи князей с того берега Днепра. Дружинные их люди, лишенные своей части в богатой добыче, роптали.
"Бояре киевские и переяславльские нынче богаты. Пригнали они себе табуны, привели многих кощеев - мы же пусты ходим," - рассуждали они.
Победы над половцами волновали и самих храбрых братьев Святославичей.
"Разве уже мы не князья, добудем и мы такой же себе чести!" - думали они.