Княжа булава
Шрифт:
— Тогда почему таможня не проверяла?
— А зачем, им нужно задержать раритет, с последующей передачей его государству, а пропустить в страну, это две разные вещи. Таможенников наоборот предупредили, чтобы они не трогали, или Вы не заметили, с каким интересом они смотрели на Ваш рюкзак?
— Если честно, то нет, не заметил.
— Ну, ничего, сейчас нам паспорта вернут, и мы поедем дальше, вот только о нашем прибытии будут уже знать заинтересованные лица. Хорошо, если это будет Арсен, или тот, кто выиграл аукцион, тогда нам дадут возможность спокойно доехать до Киева, если нет, придётся ждать всевозможных неожиданностей.
— Я уже говорил Вам, что Вы умеете успокаивать?
— Кажется да, — улыбнулся Шмыголь. — А вот и наши паспорта.
Вернулся старший смены, и протянул им проштампованные паспорта.
— Прошу прощения, господа за задержку, просто у нашего работника возникли некоторые подозрения, в действительности Ваших выездных виз, пришлось дополнительно проверить.
— Надеюсь, всё решилось положительно? — Уточнил Юрий Карлович.
— Да, конечно, он просто ошибся, у Вас всё в порядке, можете проезжать, счастливого пути.
— Спасибо.
— Не пойму, причём здесь выездные визы, мы же возвращаемся.
— Виктор Сергеевич, но должен же он был, как то объяснить, почему вдруг задержал нас при въезде, почему не пропустил сразу. Паспорта у нас действительные, нарушений нет, и его поведение совсем необоснованно.
— Понятно. Тогда вперёд на Киев.
…
— Арсений Петрович, разрешите? — Референт заглянул в кабинет Арсена, тот не смотря на поздний час, ещё сидел за столом, и что-то писал.
— Да, что тебе? — Он оторвался от работы.
— Арсений Петрович, они пересекли границу.
— Что, кто пересёк? — Не понял сразу Арсен.
— Вы просили сообщить Вам, когда Постников пересечёт границу и где, так вот они въехали в Украину, вдвоём.
— Ах, да, спасибо. Что-то ещё?
— Да, у них на хвосте висели две машины.
— Кто такие? — Оживился Арсен.
— Не удалось выяснить, но явно не полиция.
— Почему так решили? Хотя, ладно, какая разница. Те машины задержали?
— Насколько могли, придержали.
— Хорошо. Постоянно контролировать движение.
— Я понял.
— И вот, что ещё, если висели на хвосте, наверняка попытаются перехватить, нужно их подстраховать.
— Но как? Мы не сможем контролировать всю дорогу, у нас просто не хватит сил.
— Яша, — Арсен понизил голос, это говорило о том, что он начинает нервничать, — мне плевать как, для меня главное, что бы груз прибыл в Киев, и лежал вот на этом столе. Ты понял?
— Я понял, Арсений Петрович.
— Вот и хорошо. Что дети? Как ведут себя?
— Спокойно.
— Мы не должны им дать понять, что им угрожает опасность. До того момента, пока папа не передаст нам булаву. Потом всех в расход.
— Я Вас понял.
— Всё, иди, занимайся, и обо всех отклонениях сообщай мне немедленно.
— Слушаюсь.
Референт вышел, а Арсен вновь склонился над бумагами.
…
Мария, в который раз подошла к зарешёченному окну, открыла створку, подёргала вмонтированную в стену кованую решётку и вернулась назад, за стол. Прошло уже больше суток, как их троих, её, сестру Татьяну и Люка, встретили перед домом, в котором они снимали квартиру, насильно затолкнули в микроавтобус и привезли сюда, в особняк на краю Киева. Особняк разместился в сосновом бору, высокий каменный забор, с колючей проволокой по верху, массивные глухие ворота, открытый бассейн на территории, и огромный особняк, всё это было построено в сосновом бору, причём так, чтобы сохранить максимум деревьев. Чуть в стороне на территории размещался небольшой флигель, именно возле него остановился микроавтобус, двери открылись и молодых людей, проводили прямо в дом. Две спальни, столовая, кухня, санузел, всё, плюс окна с решётками и бронированные двери. Человек, встретивший их в доме, провёл всех в середину, показал расположение дома, открыл холодильник, указал на продукты.
— Размещайтесь, продуктов вполне достаточно, так, что можете отдыхать, не думая ни о чём. Единственное требование сдать мобильные телефоны. Пока будете себя прилично вести, до тех пор Вам ничего не угрожает. Как только Ваш отец вернётся с интересующим нас предметом, мы просто обменяем Вас и всё.
— А если он не вернётся? — Спросила Татьяна.
— Ты, что думаешь, что он способен променять Вас, на какую-то мифическую железяку?
— Нет, но мало ли что может произойти?
— Это самый худший вариант и для него и для Вас, так, что прошу просто о нём не думать. Да, и вот, что ещё, не пытайтесь бежать, это невозможно. Если что-то Вам понадобится. Есть телефон, он внутренний, просто наберите сто и скажите дежурному, что Вам нужно.
Мария отошла от окна, села за стол.
— Люк, подумай ещё раз, может можно, что-то сделать, что бы сбежать отсюда. Мне кажется, они не выпустят нас живыми.
— Почему ты так думаешь? Они же обещали, сказали, что как только месье Виктор вернётся, они обменяют нас на булаву.
— Это может быть там, у вас во Франции такие честные бандиты, у нас совсем по-другому, у нас живых свидетелей не оставляют.
— Мадмуазель Мария, мне кажется, Вы сильно преувеличиваете.
— Перестань называть меня мадемуазель, мы с тобой сколько раз уже договаривались, что будем на «ТЫ», и без всяких там мадемуазель. — Рассердилась девушка.
— Хорошо, я постараюсь, но мне трудно вот так сразу, а когда я волнуюсь, я тем более теряюсь в вашем языке.
— Люк, миленький, — обратилась к молодому человеку Татьяна, — не нужно в языке нашем ориентироваться. Ты лучше придумай, как нам выбраться отсюда, ты же полицейский.
— Мадемуазель Таня, я не супермен, я только полицейский.
— Но ты же мужчина, это мы с сестрой женщины, хоть что-нибудь. Они точно нас не отпустят.
— Хорошо, я попробую. — Согласился Люк.
— Попробуй, миленький, попробуй. — Татьяна встала и подошла к окну, — ой, смотрите, что-то у них там произошло, — воскликнула она.