Княжеский крест
Шрифт:
– А что им тут делать? В этом месте им поживиться нечем, разве что хлеба с мякиной да пленных взять.
10
Московский князь Ярослав Владимирович, узнав, что литовцы направляются к городам Беженску и Торжкам, не стал ждать, когда беда придет в его дом, а спешно снарядил свою дружину и ополчение. Не теряя времени, двинулся на встречу с врагом. Как ни спешил князь, чтобы помочь Беженску, но не успел. Еще подходя к городу, люди в его войске увидели столбы дыма от пожарищ, которые устроили непрошенные гости.
Когда князь и его дружина вошли в город, им представилась страшная картина разорения. Оставшиеся в живых, которые сумели спрятаться от литовцев, тушили пожарища, стараясь не дать огню распространиться по всему городу. Благо, что не было ветра.
Ярослав Владимирович решил в городе не задерживаться, а немедленно преследовать врага. По его приказу к нему привели человека, который согласился короткими путями догнать вражеские отряды.
Когда к князю привели старика, Ярослав внимательно посмотрел на него, улыбнулся и сказал:
– Вижу по твоему одеянию, ты, старец, собрался не только нам путь указать, но и биться с врагом.
– Рука моя еще крепка, и я сумею отомстить за свою дочь и сына, угнанных в плен, а может, даже удастся освободить их.
– Как зовут тебя, богатырь?
– Никитой Святославичем кличут.
– Ну что ж, Никита Святославич, веди нас ближними путями к нашим обидчикам и разорителям земли русской – затем поинтересовался: – Откуда ж ты знаешь, каким путем их преследовать?
– Я, князь Ярослав Владимирович, тайком проследил, за ними шел по следам до тех пор, пока они не стали лагерем. В городе они, видно, побоялись оставаться, зная, что могут быть отмщены. Поэтому-то устроились на берегу реки. Я ваше войско быстро выведу куда надо.
– Хорошо, Никита, веди.
Вскоре дружинники и ополченцы двинулись за проводником.
Князь и Никита ехали рядом, каждый думая о своем. Ярослав Владимирович часто с нетерпением спрашивал:
– Скоро ли, Никита, прибудем на место?
– Скоро, – отвечал спокойно Никита и добавлял: – Не беспокойся, князь, как только подойдем куда надо, я сразу же сообщу.
Уже почти стемнело, когда все увидели деревеньку. Кое-где в окнах покосившихся, черных от времени домов горели лучины.
Проводник перекрестился, сказав:
– Слава Богу, что деревенька цела! Видно, не дошли сюда проклятые литовцы, хоть и стоят они своим лагерем совсем недалеко.
Войдя в деревню, дружинники князя и его ополчение, утомленные длительным переходом, стали устраиваться на ночлег. Ратники располагались кто где может. Самые удачливые ночевали в избах, в банях, а кто не успел, устроились в палатках прямо на улице, у костров или зарывшись в сено в коровниках.
Утро выдалось хмурое. Через некоторое время стал моросить дождь, все небо заволокло тучами, предвещая ненастную погоду. Утомленные походом воины стали просыпаться, готовить на костре горячую пищу.
Князь Ярослав с трудом встал, его мучила головная боль, жгло в горле и груди. Он быстро оделся в теплую одежду, а затем снарядился в доспехи, пристегнул к широкому поясу меч и обратился к своему слуге:
– Илья, раздобудь молока, вскипяти его, положи туда меда с маслом и принеси мне. А то я где-то простыл, нужно поправить здоровье.
Через некоторое время вернулся Илья.
Князь нахмурил брови, увидев, что Илья не исполнил его указание.
Слуга, перехватив сердитый взгляд Ярослава, торопливо сообщил:
– Я вот что, мой господин, хочу тебе сообщить. Пришли к нам в деревню дружинники, вырвавшиеся из Беженска.
– Кто же их привел?
– Привел их Михаил Романович, посланник Ярослава Всеволодовича, да городской старшина Никита Дмитриевич. Только он тяжело ранен.
Князь встал, накинул шубу на плечи и вышел во двор. Там он увидел вновь прибывший отряд воинов. Их было немного, но они держались уверенно, в их лицах светилась решительность отомстить непрошенным врагам.
К Ярославу Владимировичу сразу же подошел Михаил. Он поклонился в пояс князю и сказал:
– Князь ты наш светлый Ярослав Владимирович! Вот то, что осталось от защитников города, но мы готовы продолжать биться, чтобы прогнать литовцев с русской земли и отбить наших пленных.
Ярослав, выслушав Михаила, спросил:
– А где же мой старшина Никита Дмитриевич? Жив ли он?
– Жив он, жив, только нужно куда-то его положить, промыть и перевязать раны.
Князь подошел к лежащему на телеге старшине, стал его внимательно рассматривать. Никита лежал на спине. Лицо его было бледно, веки дрожали. Он с трудом открыл глаза, вгляделся в нагнувшегося над ним князя и, узнав его, виновато улыбнулся и тут же застонал от боли.
Ярослав поискал глазами слугу, а увидев его, распорядился:
– Я слышал от местных людей, что в деревне есть бабка, которая лечит травами и заговорами. Несите его к ней. Пусть промоет и заговорит ему раны.
Дружинники тут же подхватили Никиту на руки и понесли к старухе.
Ярослав Владимирович, обратившись к Михаилу, сказал:
– Пойдем ко мне и поговорим обо всем. Надо решить, как нам быть дальше.
Они вошли в прокопченную избенку. Князь пригласил гостя за стол, сказав:
– Садись, Михаил Романович, поешь, а то, наверно, голодный.
– Да, не откажусь от вашего угощения, давно уж как следует не ел. То в дальней дороге был, то вот сразу же в граде Беженске в битву попал.
На столе дымилось зажаренное мясо, лежал пышный каравай хлеба и стоял кувшин с вином.
Князь немного подождал, когда его гость утолит голод, затем спросил:
– Скажи, добрый молодец, откуда ты путь держишь и куда?
Михаил, пригубив вина, стал рассказывать:
– Я был взят в плен татарами во время взятия ими Киева. Так как был ранен, находился в беспамятстве, то не смог достойно отдать свою жизнь за поруганную и потоптанную татарами Русь. В плену я находился долго, узнал там почем лихо. Но сбежать никак не мог. Непростое это дело – убежать из Орды, так как кругом степь. Либо поймают татарские разъезды, либо волки сожрут, либо умрешь голодной смертью. А я отчаялся бежать зимой, да хорошо, что в пути наткнулся на стан великого князя Ярослава Всеволодовича. Иначе не сидеть бы мне с вами рядом. С собой он меня взять не мог, но послал с грамотой к Александру Ярославичу, а сам двинулся к хану Бату.