Княжич Олекса. Сказ второй
Шрифт:
А потому надо как можно скорее уходить с места боя! Авось, в сутолоке удастся оторваться от погони по лесу, а потом на ушкуе быстрехонько сплавиться по рекам! Однако отступать без намеченной добычи Звяга Рудница отнюдь не собирался! Пока дружинники режут его пособников, у Звяги есть время схватить княжича и скрыться с ним. Бросив свою ватагу на расправу княжеским ратникам, Рудница рванул в сторону, ища укрытия в дыму и за стенами полыхающих изб.
Александр, ликующе улыбаясь, наблюдал за тем как теснят дружинники напавших на крепость врагов. Он не переставая пускал стрелы, сшибая то одного, то другого разбойника.
— Олекса! Олекса! — отчаянно кричал кормилец, при этом не прекращая крушить своих противников.
— Мусуд! — выдохнул Александр.
Он потянулся к колчану со стрелами и обнаружил, что в нем осталась последняя стрела. Вынув её, он вложил её в лук и натянул тетиву, прицеливаясь. Мусуд сражался в самой толчее и Александр плохо видел его. Но того, что он мог разглядеть, хватило, чтобы заметить огромного, как медведь, ушкуйника, пробивающегося в сторону татарина с занесенным вверх кованным топором. Княжич спустил тетиву и стрела, направленная его твердой рукой, словно молния преодолела расстояние, отделявшее Александра от кормильца, и сразила ушкуйника-медведя в аккурат перед тем, как тот успел опустить свой топор на шею Мусуда.
Топор лишь слегка скользнул по панцирной броне Мусуда, надетой поверх кольчуги, не причинив ему никакого вреда. Татарин обернулся и успел заметить, как замертво повалился тот, кто подкрался ему за спину — из шеи убитого торчала александрова стрела. Направление хвоста стрелы указывало, откуда она была выпущена.
— Олекса! — с облегчением шепнул Мусуд, поняв, что княжич жив и стреляет из засады. Прорубая себе дорогу сквозь столпотворение ушкуйников, из последних сил отбивающихся от натиска дружинников, он поспешил в ту сторону, где скрывался княжич.
— Эй! Малец! Подь-ка сюды!
Александр оглянулся: на крышу дома по приставной лестнице взобрался здоровенный и косматый детина с топором наперевес. То Илька Бык, исполняя приказ Звяги Рудницы, поднялся за княжичем. Покрытая дранкой крыша жалобно потрескивала и скрипела под весом ушкуйника, но тот упорно лез к коньку крыши. Княжич потянулся было к колчану, но вспомнил, что истратил последнюю стрелу. Отбросив в сторону лук, Александр выпрямился в полный рост, стоя на коньке ровно и не покачиваясь, словно птица — и вытащил из ножен свой меч, приготовившись обороняться.
И вновь он вспомнил наставления Мусуда:
«Воины рассчитывают на силу и нападают всем своим весом, но сила не всегда выручает. Порой силача можно свалить одним ловким ударом. Сделать то можно, если правильно выбрать место боя. Ежели видишь, что силы не равны, то уравняй положение — замани врага туда, где он не сможет развернуться в полную мощь; туда, где ему будет тесно и опасно; туда, где любое неосторожное движение может стать для него роковым…»
— Подь сюды! — повторил угрожающе ласково Илька Бык. — Да я тебя не трону, княжич! Ты только подойди!
Меч в руках мальчика не пугал его, уж с одиннадцатилетним сопляком он без труда справится! Однако, когда он приблизился к княжичу и махнул в его сторону топором, то Александр, к его ошеломлению, довольно ловко отбил атаку. Отбил и почти не покачнулся, хотя Илька, полагаясь на свою недюжинную силу, рассчитывал выбить из его рук меч и скинуть того с конька крыши.
— Сбрасывай его вниз! — раздался хриплый и натужный крик с земли, это подоспел Звяга Рудница. — Бросай, я словлю!
Илька Бык вновь пошел в наступления, рассчитывая оттеснить княжича к краю и тем самым заставить того или прыгнуть вниз — в руки Рудницы, или оказаться в его власти. Он раз за разом взмахивал топором, наступая на Александра, и тому, отражая его атаки, действительно приходилось отступать назад. Но когда ноги княжича оказались у самого края, то мальчишка неожиданно проворно увернулся от Ильки Быка и, прошмыгнув у него под рукой, рубанул мечом по его ногам.
Охнув от боли и потеряв власть над собственными ногами, Илька закачался из стороны в сторону как подрубленное дровосеком дерево. Александр что есть силы толкнул его плечом в спину и тогда Илька Бык полетел с крыши вниз, тяжело ударившись головой о деревянную мостовую. Звяга Рудница окаменел, не веря в то, что лучший его боец, оказался повержен каким-то мальчишкой. Как же так? Как такое возможно?..
Завидев, что к нему бежит сквозь дымную пелену один из княжьих ратников, Звяга очнулся от потрясения. Нужно бежать! Теперь уж точно! Еще немного — и все пути к отступлению будут перекрыты дружинниками. Погрозив напоследок Александру, который пристально смотрел на него с крыши и чьего лица Звяга так и не смог как следует разглядеть, вожак ушкуйников бросился наутек.
«Ничего, княжич! Ты победил на сей раз, но должок за тобой так и останется! — думал с лютой злобой Рудница. — И настанет время, когда я за должком вернусь!»
Поймав оставленного кем-то из ратников коня, он вскочил в седло и метнулся к воротам, скоро скрывшись в ночной мгле.
— Олекса! — закричал Мусуд тем временем, останавливаясь подле дома. — Где же ты?
Княжич спрыгнул на землю неподалеку от него, глаза его обрадованно сияли.
— Мусуд! Ты видел? — заговорил он задористо, указав в сторону Ильки Быка. — Этого здоровяка я уложил сам!
Кормилец, не слыша этого, принялся осматривать его, проверяя, не ранен ли питомец.
— Аллах милостив! — пробормотал он, поняв, что княжич цел и невредим.
Ощущая, как от почти невыносимого чувства облегчения у него дрогнули ноги, Мусуд опустился на колени перед Александром и попытался перевести сбившееся от волнения дыхание. Где-то там, во дворище, еще гремела сеча, но княжьи дружинники неумолимо добивали загнанных в ловушку ушкуйников. А княжич смотрел на кормильца горящим взором и думал только о своём:
— Теперь пусть кто попробует сказать, что я мал на мечах рубиться!
8. ВЫБОР АЛЕКСАНДРА
Перед рассветом хляби небесные разверзлись и на землю Новугородской Вольницы пролился первый весенний дождь. Спасительная влага залила огненное зарево над Новугородом, потушив полыхающие городские постройки. Когда солнце взошло, то над Новугородом еще лениво плыли клубы черного дыма, но огня уже не было заметно.
Княжич Александр, стоя на крыльце княжьего терема, наблюдал за тем как дружинники стаскивают на телегу тела убитых ушкуйников, чтобы вывезти за пределы Городища и сбросить в общую могилу. Убитых защитников Рюрикова Городища относили в сторону — под крышу конюшни — чтобы затем провести над каждым из них отпевание и помянуть добрым словом перед погребением.