Княжич Вовка

Сизов Владимир Константинович

Сама девушка сбегала и переоделась в одежду, как у деда. Глядя на подружку теперь хотелось то ли смеяться, а скорее плакать. Рубаха висела на стройной фигурке просто мешком, видимо и в правду была мужской. Порты, (как здесь называли штаны) сидели лучше, всё же бёдра женские, широкие, но тем не менее старые в заплатах, они выглядели крайне непривлекательно. Сразу захотелось спросить: "Неужели у барышни нет своих брюк и какой-нибудь футболки?" - но я постеснялся. Совсем конечно непонятно было зачем милашка обула лапти, а под них намотала на ножки ужасные портянки? Мода что-ли здесь такая или совсем семья бедно живёт на одну дедову пенсию? Хотя скотины вроде хватает. На мой взгляд можно бы смело продать половину животных и одеть красотку как положено. Небось на двоих и молочных продуктов, и яиц и мяса должно быть с избытком. Опять в голове стало путаться и пришлось в очередной раз отложить разборки на потом. Когда-нибудь всё проясниться.

Свою длиннющую косу, свернув на голове в несколько колец, словно спящего удава, Божена заколола деревянным гребнем и спрятала под старую ношенную-переношенную шапку-колпак, под стать остальной одежде. Когда она только вышла из избы, я её еле узнал. Вылитый пацан-нищий-оборванец с картины русских мастеров. Женские формы под свободным балахоном почти не проступали. Синяки в этом образе оказались совершенно к месту, добавляя достоверности.

Подошёл хозяин и протянул мне необыкновенно широкий, потёртый кожаный ремень с огромной ржавой бляхой. На нём висел небольшой топорик, что-то похожее на плётку, с каменным грузом на конце и большой нож. Я заподозрил в нём тот, с которым на меня тогда напал разбойник. Хотя нет. Тот самый висит на поясе у Божены. Мне подлиннее доверили.

– Ны взыщи, княжиче, меча али сабли несть.
– Вздохнул Борщ.
– Топором небось такоже володеешь?

– Приходилось в руках держать.
– Кивнул я.

"Как не уметь, если мы печь дровами топим", - промелькнуло в голове. С топором и колуном, в отличие от меча или сабли работаем каждый год по несколько дней, забивая сарай поленьями. Некоторые соседи даже на улице складывают запас, но мой отец перетруждаться не любит.

– Ну и кистень авось сгодиться, дюжей ловкости и силушки ны треба. Махнуть в срок, ды и усе.
– Проворчал старик и любовно погладил красивую плётку. Видимо сам мастерил, старался, рукоятку резьбой покрывая.

– Прямо как на битву провожаете.
– Усмехнулся я, застёгивая бляху.

Она закрыла половину живота. Теперь мне в под дых бить бесполезно. Кулак отобьёшь.

– Ны глумись, времена ноне лихие. Ты еси намедни сам пытал.
– Строго сказал дед.
– Пасись сам, и унучку мою охрани.

– Едина у мены осталося.
– Неожиданно всплакнул он.

– Постараюсь, сберегу, честное комсомольское.
– Пробормотал я, опустив глаза.

Хозяин по-настоящему переживал, а его волнение передалось и мне. На всякий случай я тут-же проверил, легко ли выходит нож, взвесил на руке топор, махнул плёткой, в смысле кистенём, как назвал её Борщ. Это слово раньше приходилось слышать в стихотворении Есенина, но увидеть оружие получилось впервые. Я его оказывается путал с кастетом. В принципе действительно штука несложная. Камень на плётку привязать дед придумал здорово. После удара на жёсткой, утоптанной земле от него образовалась хорошая вмятина. Попади по рёбрам - мало не покажется, а по черепушке бить даже опасно, проломит нафиг!

Всякими самодельными хлыстами и кнутами мы с пацанами баловались, насмотревшись очередных фильмов про ковбоев. "Если действительно попадётся ещё один хулиган с заточкой, то отбиваться лучше этой плёткой-кистенём. Им сразу не убьёшь, а отогнать, не подпускать, держать на расстоянии получится запросто", - подумалось мне. То, что дойдёт дело до ножа или топора, я даже и в мыслях не мог допустить. Тот был случайный разбойник и с ним покончено. Не могут преступники целыми бандами бродить по лесам. Наша милиция этого никогда не позволит! Но старика обижать не хотелось. Чудной он, но добрый.

Когда мы вышли со двора и оглянулись вокруг, "глаза вылезли на лоб" от удивления. Что такое современная деревня, мне известно, видел и гулял по соседней не раз. Дорога обычно широкая. По обе стороны от неё должны свободно стоять усадьбы в садах и палисадниках. Здесь-же было всё по-другому. Дома и строения окружающие дворы, оказались вплотную у всех, как и у Борща с Боженой. Кое-где между ними ворота. Никаких палисадников нет и в помине. Для них просто нет места. Проулок настолько узкий, что двум машинам не разъехаться. Идёшь в этом бревенчатом коридоре без окон, как в тюрьме, только крыши над головой не хватает.

Переулок вывел на небольшое пространство перед воротами, и тут я увидел СТЕНУ! Не какой-то там заборчик или плетень, огораживающий участки, а настоящий деревянный частокол из толстых брёвен высотой метра три-четыре тянулся в обе стороны видимо целиком окружая селение. Над воротами вдобавок небольшая деревянная башня. Со двора за стенами птичников, хлевов, конюшни укрепление почти не было видно, а сейчас буквально "навалилось" подавляя размерами. Это же настоящая крепость! Ноги остановились, открылся рот, распахнулись глаза разглядывая это чудо, пока спутница не потащила меня дальше. Встречные кланялись, я автоматически кивал в ответ, изумлённо крутя головой. На некоторое время, наверное, потерялся дар речи. Увиденное в моих мозгах совершенно не укладывалось. Что за невидаль? Для чего построена? И в правду кино снимают? Почему тогда никого не видно с камерами, освещением и прочими атрибутами?

За воротами открылись луга и поля. На нивах кое-где за лошадьми ходили пахари. Женщины все поголовно в длинных разноцветных платьях, сарафанах и с платками на головах, ковырялись в земле кверху попами. Наверно высаживали огороды. На лугах паслись животные. Неподалёку в пруду плескались гуси и утки. Рядом копали землю бестолковые куры. Множество кое-как одетых детей (зачастую только в рубашонках и совсем без всяких штанишек) бегали, пищали, играли. Подростки вроде нас и помладше приглядывали за скотиной, за птицей или помогали родителям. Почти всё население и взрослые, и дети ходили босые!

Всё было настоящее и как будто понарошку. Ну не могут же в двадцатом веке пахать землю лошадьми? Для кино, маленький участок конечно запросто. Возможно они все пока тренируются, вживаясь в образы? Может быть эту крепость построили, как потёмкинскую деревню на время сьёмок? Или решили устроить большой музей под открытым небом, а все эти люди здесь в нём работают? Все эти вопросы переполнили мои мозги и срочно потребовали ответа.

– Божена, ты давно здесь живёшь?

– Дык с нарождения, семнадцатое лето.

– И всегда была такая крепость со стенами?

– Кака же сие крепь? Тын ладный, староста призираеть. Латають егда сопрееть. Людишки бають в Володимире, в Суждале, в Муроме али в прочих градах сё твердыни, до небеси!

"Слава богу хоть про Владимир наш областной центр здесь слышали!" - Обрадовался я в душе.

– Но всё же давно эта крепость стоит?

– Борщ со други зачинали ставить. Тятя иже тута народился, егда дед бабку моя сосваташа.

– А где твои родственники, кроме деда?
– Осторожно задал я деликатный вопрос.