Княжий отрок
Шрифт:
«Авось в хлопотах да в свадебном веселье забуду красавицу?» — думал князь.
— Добрым слугою был всегда мне Григорий, хочу ему отплатить за это. Свадьбу справить лучше, чем у кого другого, — говорил князь Матуре.
Старому боярину нравилось это, и он усердно помогал князю в его заботах.
— Вот видишь, парень, — говорил Матура Григорию, — сказывал я тебе, что все перемелется, так оно и вышло: князь о тебе как об родном сыне печется!
— Земно кланяюсь я князю за почет и за ласку! Вечным
— Да ты там долго не загащивайся, жалуй сюда к нам с молодой женой!
— Вернусь, боярин, вернусь, не промедлю! — кланялся Матуре Григорий. — Вечный я и тебе, боярин, должник! По гроб жизни и твоих милостей ко мне не забуду!
— Приказал князь, чтобы для тебя всякой справы у купцов было накуплено, ни в чем бы тебе недостатка не было, — говорил Матура Григорию. — Из кладовых своих велел отпустить мехов, зерна бурмицкого да камней самоцветных для твоей невесты.
Отпросившись у князя на два дня, Григорий поскакал в Едимоново, спеша передать радостную весть о разрешении князя.
Быстро летел гнедой конь по знакомой дороге, а всаднику казалось, что он бежит слишком медленно, и он подгонял коня шелковою плетью. В Едимонове не ждали его приезда.
— Вот и ты, Григорий, легок на помине, мы о тебе со старухой толковали, — приветствовал отрока пономарь. — Ну, что тебе Бог дал? Чем нас порадуешь?
Радостная улыбка озарила лицо юноши.
— Разрешил, батюшка, и пожить первое время у вас; в селе мне дозволил!
— Ишь, сколь добр к тебе князь наш, милостивец, как он тебя любит-то, — изумлялся Афанасий.
Григорий ввел коня во двор.
— Пойдем в избу, с Оксиньей повидайся, сам скажи ей добрую весточку.
И пономарь с будущим зятем вошли в избу.
Приветливо, но спокойно встретила Оксинья своего жениха и как-то безучастно выслушала сообщенное ей известие о разрешении князя.
— Вот скоро, детушки, и обсоюзим вас, времени немного осталось, недели две минует, повенчаем вас в Божьем храме, — говорила старуха мать, — уж отец Алексей и венцы исправил…
— Не хлопочите, матушка, о венцах, князь наш милостивый велел прислать нам венцы из Твери.
Старуха всплеснула руками.
— Этакой чести удостоилась ты, доченька! Княжеским венцом венчаться будешь!
Пристально поглядела Оксинья на мать и вдумчиво промолвила:
— На все Божья воля, матушка!
В эту минуту вспомнился девушке статный витязь, которого она встретила в монастырском храме.
Весть о том, что Пономарева дочка идет замуж за любимого отрока княжеского, облетела все село.
Сельчане приходили поздравлять пономаря и невесту, а заодно и поглазеть на ближнего князю отрока.
— Ишь, он какой красовитый! — говорили друг другу бабы, указывая на Григория. —
— Статен больно, и взор светлый! Только, кума, невеста-то к нему не больно что-то ласкова, да и не радостна, — редко и когда улыбнется.
— Знамо дело, по девичьей воле скучает, а после и радоваться будет.
— А уж пара они оба… Красавцы!
Недолго пробыл жених у невесты: ему необходимо было вернуться скорее в Тверь. С грустью простился он с Оксиньей, обещая ей приехать как можно скорее.
XXVII
Все приготовления к свадьбе княжего любимца были сделаны.
Князь велел снарядить большое судно.
— Вели, боярин, поставить на нем все, что только Григорий пожелает. Подарки для невесты я отберу сам, — приказал Ярослав Матуре.
— Пошли бояр на судне в село Едимоново, чтобы свадьба была отпразднована торжественно! — продолжал князь.
— Все будет исполнено по слову твоему, княже, — ответил Матура.
— Не забудь нагрузить на судно припасов да поставь и людей для прислуги.
— Венцы ты обещал послать еще, княже, — напомнил боярин, — прикажешь взять в ризнице?
— Постой, боярин, я выберу их сам.
И Ярослав вместе с Матурой отправился в собор.
Распахнулись тяжелые двери богатой ризницы, соборный ключарь стал доставать из шкапа венцы и показывать князю. Долго выбирал Ярослав венцы для своего любимца.
— Пошли вот эти, — указал он на пару венцов, усыпанных дорогими камнями.
Ключарь смутился.
— Негоже, княже, простому человеку венчаться такими венцами. Это — княжеские венцы!
Нахмурился Ярослав, не любил он противоречия.
— Сказал — пошли, пусть так и будет! Второй раз я все равно венчаться не буду.
С недовольным видом ключарь положил венцы в парчовый мешок и передал Матуре.
— Забыл еще, положи туда же золотую чашу для запивания молодым, — промолвил Ярослав и вышел из ризницы.
Вернувшись в палаты, князь кликнул своего любимца.
— Все я тебе приготовил, Григорий, судно нагружено бояре выедут на нем к тебе на свадьбу, а венцы и чащ передал Матуре.
Григорий низко поклонился князю, прошептав:
— Недостоин я всех твоих даров, княже милостивый.
— А это свези от меня подарок своей невесте, пусть красоту свою им убирает.
И Ярослав, вынув из кисы, висевшей у него на поясе богатое ожерелье из бурмицких зерен, передал его Григорию.
— Ну, веселись, пируй да меня на свадьбе вспоминай, — шутливо продолжал князь.
— Век мне не забыть твоей милости, княже!
— Забыл совсем о конях для свадебного поезда! — припомнил Ярослав. — Горою пошлю я их вслед за тобою, на судне им места мало.