Княжна из клана Куницы. Тетралогия
Шрифт:
— Весенка! — Мгновенно встревожился ястреб, — это очень опасно! Ну, в крайнем случае, только вместе со мной, и возьмем оружие. Ты сама обещала… везде вместе.
Больше Веся не спорила, она и на это-то не надеялась, и теперь волновалась лишь за одно, удасться ли уговорить магов? Однако Саргенс согласился неожиданно легко, впрочем, тут же объяснив причину своей сговорчивости.
— Тот, кто копает завал, пока еще далеко, ни один из моих амулетов не подает сигнала опасности. Можешь попытаться проверить свою догадку, если это Бор, то мы сможем потратить немного магии на очистку
Мощная дверь, отделяющая зал от передней комнатки закрылось почти бесшумно, и Берест оперся на неё, неохотно убрав руки с талии жены.
— Я быстро, — кротко улыбнулась ему куница.
Стараясь не пошатываться, дошагала до не закрывшейся больше дверки и остановилась, рассматривая почти наизусть знакомые камни. Как жаль, что упали такие огромные глыбы, будь обломки поменьше, можно было бы попытаться их выковырять и унести в потайной ход.
Скрежета снова не было слышно, но Веся уже знала, такое за последние два дня случалось не раз и не два. Потому она прислонилась к стене, так стоять было гораздо легче, и попыталась по отзвуку собственной силы найти далекий фантом. Но серые камни завала наглухо перекрывали всякую связь, и сиреневой горошиной ощущался лишь стоявший неподалеку Берест.
Веся постояла несколько минут, ощущая, как все сильнее накатывается духота и слабость, и с огорчёнием признала, что придётся уходить. В зале дышать было легче, намереваясь продержаться как можно дольше, маги держали открытой дверь в потайной ход.
— Веся?
— Еще минутку… он опять прекратил копать.
— Я слышу… — не успел Берест договорить, как где-то вдалеке глухо стукнул камень.
Это было ничуть не похоже на прежний скрежет, и куница тотчас насторожилась. Прислушался и княжич, шагнул к жене, встал рядом, прислонив ухо к стене. Глухой стук повторился, через несколько секунд еще. А потом забарабанил, как редкий летний дождь по крыше.
— Что это такое?
— Вы тут не задохнулись? — Приоткрыв дверь, поинтересовался Саргенс, и заторопился, рассмотрев, как дружно замахали ему супруги, — что случилось?
— Слушай!
Целую минуту они вместе внимательно вслушивались в торопливый перестук камней и вдруг Веся тихо всхлипнула и тотчас спрятала лицо на груди мужа.
— Это они… я ощущаю своих фантомов.
— Не может быть… — еще недоверчиво пробормотал магистр, глядя на ее вздрагивающую спину, и огорчённо вздохнул.
Какой-то он последнее время стал невнимательный, перестал замечать потаенные сомнения и обиды собратьев. А ведь это главная его способность, дар распознавать желания и помыслы находящихся поблизости людей. И ему давно нужно было рассмотреть под непоколебимой уверенностью целительницы и воина ранимую душу юной девчонки… хотя она слишком хорошо умеет прятать свои страхи и боль.
— Веся, — захлопнув взглядом дверь, теперь можно было не особенно беречь магию, если бы снаружи оставались монстры, спасатели не стали бы так яростно швырять камни, — я хотел вам сказать одну важную вещь. Филитий рассказал нам о ваших словах, ну вы знаете, когда он предлагал открыть письмо Тироя.
— И что? — мигом насторожился Берест, крепче прижимая к себе жену, — говори уж, не томи.
— Говорю, — ободряюще усмехнулся маг, — поздравляю. Вы оба получаете звание магистров. Это самое важное условие для его получения, намерение чародея ради спасения собратьев или справедливости безоговорочно отказаться от всех благ цитадели. И, разумеется, это тайна, которую вы никому не должны открывать. Когда Феодорис объявит об этом во всеуслышание, в заслугу вам поставят совершенно иные деяния, а вовсе не тот выбор.
— Ну и испытания вы придумали, — отирая слёзы, изумленно пробормотала Веся, но маг уже ее не услышал.
— Братья, — распахивая дверь в зал громко объявил Саргенс, — у нас праздник! Филитий, бросай твое заклинание очищения, Кимох, выставляй на стол все припасы. Лавор, сделай воды, я сварю бодрящий напиток.
— Неужели? — неверяще уставился на него Филитий, спуская с лежанки ноги, — вы уверены?
— Там вовсю разбрасывают камни, — высыпая в кувшин горсть трав, весело пояснил магистр, — а Эвеста почувствовала своих фантомов. Значит, скоро они доберутся… и нам остается одно, ждать и не мешать, помочь мы все равно ничем не можем. Зато можем немного восстановить свои силы, чтоб они не вздумали тащить нас на руках.
Филитий немедленно воспользовался разрешением и по залу тотчас промчался сквознячок. Прохладный, свежий, пахнущий занесенными с мороза стиранными полотнами и грозой. Но жадно вдыхающие его пленники сначала бросились не к столу, на котором Кимох раскладывал горки каменных двухсотлетних сухариков и орехов и оставшиеся от их собственных запасов тонюсенькие ломтики копченого мяса и сыра.
— Стучат… — маги возвращались из прихожей с блаженными улыбками и получали по кружке горячего отвара, мигом сваренного Саргенсом с помощью огненного шарика.
— Интересно, долго они будут разбирать завал? — волновало всех всего через пять минут, когда скудное праздничное угощение уже приятно согревало желудки и оставалось только понемногу сосать древние сухари, для удобства раздробленные Тереном в мелкую крошку.
— Если у них есть жезлы превращения, — объяснил Тирой, хотя большинство чародеев знали это и сами, — то через несколько часов. Слишком сильно нас завалило, думаю, в том гигантском фантоме всё же была ловушка.
— Пусть хоть щель проковыряют, — вздохнул Филитий, оставшийся после последнего очищения воздуха без запаса магии, — тогда можно ждать хоть сутки.
— Если бы был источник, — поглядывая на притихшую куницу, тихо вздохнул Саргенс, — я прожег бы дырку для воздуха за пять минут. А раз нет — придется ждать.
О возможности выбрать магию из оставшихся у него самых ценных амулетов магистр даже и не помышлял. Слишком непрост был процесс запирания в камнях и металлах сложных заклинаний, чтоб разрушить их ради нескольких часов ожидания.
В течении следующего часа все они не по одному разу сходили а прихожую, чтоб удостовериться, стук камней не прекращается, и становится все громче. Стояли подолгу у стены, приложившись к ней ухом, вслушиваясь в эти звуки, казавшиеся им дивной музыкой, песнью спасения.